Она его увидела, на бледном лице блеснула улыбка.
— Великие боги! Леонтиск, ты жив!
— Прыгай, прыгай немедленно! Эльпиника! — закричал он, срывая голос.
— Не могу. Прости! Не могу себя заставить. Беги один! Беги, мой Львенок!
За спиной Эльпиники что-то замелькало, раздались мужские голоса.
— Она здесь! Где этот? Он спустился вниз! А ну!
Вскрик. Леонтиск увидел грубую пятерню, упавшую девушке на плечо и оттащившую ее от проема колодца. Затем ее голос:
— Ты что, мерзавец? Убери руки! — и уже с истерикой, надрывом:
— Леонтиск, беги! Они ничего мне не сделают! Я — дочь Демолая! Беги!
Крик прервался. Снова раздались мужские голоса.
— Он там!
— Что делать?
— Лестницу, веревку, болваны! Живо!
Дальше ждать Леонтиск не стал. Прошептав самое гнусное из известных ему ругательств, он повернулся и побежал по карнизу вверх по течению, как ему велел Терамен. Через несколько мгновений убогий отблеск света, падавший из колодца, остался позади. Леонтиску пришлось двигаться в кромешной тьме, наполненной сыростью, удушливым смрадом испражнений и звенящим гулом воды. Левой рукой беглец держался за стену, а ноги ставил очень осторожно, чтобы не споткнуться или не наступить мимо полки. Леонтиск подозревал, что ему может просто не хватить сил выбраться из канала во второй раз. Боль в избитом, опухшем теле, которую он совершенно не замечал в первые напряженные минуты побега, теперь дала о себе знать с удвоенной яростью. Колено при каждом шаге отправляло в мозг огненную стрелу, от которой мутился рассудок, а перед глазами плыли огненные круги. Больше всего молодой воин боялся потерять сознание и попасть в руки преследователям. Сейчас, когда свобода так близка! Только этот страх поддерживал в Леонтиске волю передвигать ноги, все остальные чувства поблекли перед режущей, пилящей, жгущей все тело болью.
Левая рука юноши, скользившая по стене, вдруг провалилась в пустоту. Слева ударил поток воздуха, раздался звук нового бурлящего потока. «Боковое ответвление!» — вспомнил Леонтиск. Два поворота он должен миновать, в третьем его будут ожидать люди Терамена. Вперед! Вдохнув полной грудью напитанный сыростью и тошнотворными запахами воздух, молодой воин с максимальной доступной ему бодростью заковылял вперед. Через боковой поток, плевавшийся холодными брызгами, были переброшены решетчатые мостки, имевшие перила только с одной стороны. На самой середине этого трясущегося скользкого мостика Леонтиск впервые услышал звук погони. Топот и звуки голосов, сперва едва слышные за шумом клоаки, постепенно приближались. Неудивительно, что скорость преследователей, здоровых, свежих и наверняка имеющих при себе факел, была выше, чем у измученного и идущего наощупь беглеца.