— Теперь слушаю тебя, — напомнил Леонтиску Терамен, увидев, что изголодавшийся юноша, уписывая за обе щеки кушанья, не торопится с рассказом. — Девочка, дочка Демолая, как ее… Эльпиника… поведала кое-что, но хотелось бы услышать из первых уст.
При упоминании имени Эльпиники Леонтиск нахмурился. Он сильно беспокоился за девушку, схваченную во время его побега. Кто знает, какое наказание придумают ей брат и отец? Они же не люди, а животные, с них станется и руку на нее поднять, а то и розгу. Бедняжка Эльпиника! Леонтиск испытал всплеск чувства благодарности, смешанного с угрызениями совести. В то же время он осознавал, насколько бессилен ей сейчас помочь.
— В этом ты абсолютно прав, — медленно проговорил Терамен, когда молодой воин рассказал, что его тревожит. — Сейчас тебе необходимо как можно быстрее покинуть Афины. Это место пока безопасно, но кто знает, будет ли оно таковым завтра? Ищейки архонта вездесущи, а золото способно заставить заговорить самые молчаливые рты.
— Клянусь Афиной Меднодомной, я чувствую себя не в своей тарелке, — в отчаянии произнес Леонтиск. — Получается, что я использовал ее, когда это было мне необходимо, а теперь, когда ей нужна моя помощь, сбега ю, как последний негодяй. Я не поступил бы так ни с одним человеком, протянувшим мне руку помощи, а эту девушку, помимо всего прочего, я люблю!
— Ни тебе, юный храбрец, ни, увы, мне все равно ничего сейчас не сделать, — сочувственно глядя на Леонтиска, вздохнул Терамен. — Не штурмовать же, в самом деле, особняк архонта! Будем надеяться, что Демолай не решится причинить ей какой-то вред — все-таки она родная его дочь, да к тому же, как я слышал, любимица. Ну, сделают ей строгое внушение, запретят прогулки, может, лишат подарков или безделок. Это, клянусь Олимпом, можно пережить, через месяц все забудется. Да и я, когда горячка утрясется, постараюсь что-нибудь предпринять.
Леонтиск торопливо глотнул из кубка, вытер скользнувшую по подбородку красную струйку, затем упрямо покачал головой.
— Ах, господин Терамен, все равно получается как-то некрасиво, клянусь Меднодомной. Как я буду выглядеть в ее глазах? Если бы я хотя бы попытался…
— Иногда нам приходится выбирать между долгом и зовом сердца, — философски изрек Терамен. — Насколько я знаю, твоим друзьям Эврипонтидам угрожает смертельная опасность. Или ты готов забыть об этом и броситься вызволять возлюбленную из рук ее злобных родственников?
— Нет, нет, — Леонтиск вздохнул, отер рукой лоб. — Я должен немедленно отправляться в Спарту. Но я вернусь. И упаси боги, чтобы Клеомед тронул Эльпинику хоть пальцем! Я его задушу его же собственными кишками!