Генрих сразу же, даже не поинтересовавшись целью служебной командировки Вайса, согласился сопровождать его. Иоганн решил пока умолчать об этой цели, тем более что Вилли Шварцкопф поручил Генриху проверить, насколько успешно выполняет лагерная администрация секретный приказ о разработке проекта методологической инструкции для тех эсэсовцев, которым, если возникнет такая необходимость, предстоит уподобиться заключенным и раствориться среди них.
Когда Вайс спросил Генриха, для чего это нужно руководству СС, тот ответил пренебрежительно:
— А черт их знает! Но не думаю, чтобы эсэсовцы пошли на такие лишения из одного только желания доносить на заключенных.
— А для чего же все-таки?
— А помнишь, с каким упоением фон Зальц философствовал о социальной силе страха? — напомнил Генрих. — Я думаю, все из-за этого всеобъемлющего страха.
— Не понимаю тебя.
— Ну как же! Те, кого преследует страх, жаждут избавиться от него, скрыться где угодно, хоть в концлагере под видом заключенных. Это и есть спасение от возмездия. — Добавил с усмешкой: — Недавно дядя показал мне ампулу с ядом — он теперь всегда носит ее с собой в зажигалке. И постоянно с тревогой ощупывает верхний карман кителя — проверяет, не забыл ли эту зажигалку. А как нащупает, поверишь, лицо у него становится наглым, насмешливым: вот, мол, что бы там ни было, а я могу от всего сразу избавиться, я-то уж выкручусь!
— Он всерьез думает о самоубийстве?
— Ну что ты! Он такой страстный жизнелюб. Ни за что не решится. Но сознание, что у него есть такая возможность, бодрит его. Вот и все.
— Значит, твой дядя думает, что война уже проиграна?
— Да нет, что ты! Просто он боится, что ко-нибудь за какой-нибудь проступок предаст его и фюрер прикажет его убить. На случай военного поражения у дяди, как у многих — и равных ему и занимающих более высокое положение, — имеются другие благоприятные возможности.
— Какие?
— Ну и провинциал же ты, Иоганн! — рассердился Шварцкопф. — Неужели ты не понимаешь, что побудило большинство изщ тех, кто стоит поближе к фюреру, отговорить его от захвата Швецарии, например?
Вайс отрицательно покачал головой.
— Господи! — воскликнул Генрих. — Но ведь в этой нейтральной стране мощные банки, и каждый более или менее значительный в империи человек держит там секретные вклады — гарантии на все случаи жизни. Понял? Нет, — повторил он, — все-таки ты провинциал.
— Да, конечно. Хотел бы я побывать в Берлине. Берлин — город моей мечты.
— Ладно, — пообещал Генрих, — я тебе какнибудь покажу Берлин.
— Когда война закончится?
— А ты что, очень спешишь?