— Я никогда не видел тебя такой прекрасной, с чувством произнес Мак, подняв свой бокал.
— Это из-за платья. — Чувствуя, что краснеет, она дотронулась до глубокого выреза. Тара стеснялась, что платье такое открытое — она предпочла бы что-нибудь поскромнее. Очевидно, Мак не разделял ее мнения, судя по тому, как восхищенно он смотрел на ее декольте. Сам Мак был великолепен. В безупречном темно-сером костюме с черным галстуком, с зачесанными назад волосами он выглядел так мужественно и сексуально!
— Нет. — Знакомая улыбка заиграла на его губах. — Дело не в платье. Это все ты.
Он громко рассмеялся. Непосредственный, чувственный тембр его голоса смущал и опьянял ее, лишая способности ясно соображать.
— Я думаю арендовать дом где-нибудь недалеко от магазина твоей тети — только на время, пока мы не купим свой собственный. В отеле, конечно, очень удобно, но я не хочу там оставаться. Больше того, я не хочу, чтобы мы продолжали жить порознь. Пришло время нам снова быть вместе… и навсегда.
Ей так хотелось верить в это! Ее сердце готово было выскочить из груди. Чтобы успокоить расшатавшиеся нервы, Тара сделала большой глоток сухого искрящегося шампанского.
— Поосторожнее с алкоголем, детка. — Его долгий пристальный взгляд заставил Тару вздрогнуть. Когда он так смотрел на нее, последние сомнения Тары оставались позади и она чувствовала, что он действительно любит ее. Что он хочет быть рядом с ней не только потому, что пытается исправить ошибки прошлого или потому, что она снова носит его ребенка. — Помни, что ты беременна. Сегодня мы пьем вино и шампанское, но впредь…
Она выпрямилась, ее зеленые глаза сверкнули.
— Я сама в состоянии решить, можно мне пить или…
— Мак, дорогой! Я сразу тебя узнала. Мы с Патрицией… Помнишь Патрицию, мою сестру? Мы только что говорили о тебе. Все думали: интересно, удалось ли получить развод у твоей упрямой женушки и стать, наконец, свободным? О, извини, я не заметила твою милую спутницу. Ты нас познакомишь, Мак?
Эта француженка могла дать сто очков самой Одри Хэпберн. Изысканно одетая, в маленьком атласном платье цвета баклажана, облегающем ее великолепную фигуру, источающая неотразимо шикарный аромат духов, она заставила Тару почувствовать себя просто бледной серой мышкой. Но больше, чем ее внешность. Тару поразило и задело то, как выразилась эта женщина. «Упрямая женушка»? Неужели так называл ее Мак?
Тара холодно посмотрела на Мака и поняла, что он и сам обескуражен появлением своей бывшей пассии, которая, в этом не могло быть сомнений, и есть небезызвестная Амели.