Давыдов подобрал с пола пистолет и передвинул затвор.
— Ползи к нему, — скомандовал он бандиту, кивком указав в сторону Прокофьева. — Ну!
Насильник затряс головой.
— Не над-а-а.
— Как хочешь, — сказал Давыдов, подошел к бандиту, взял его за воротник, поволок и бросил в ногах у Петра. Из дверей вышли старик и девушка. Алена куталась в куртку Якова. С рукава рубашки морского волка скатывались ярко-красные шарики, разбивались о настил и смешивались с кровяными полосами, оставленными Седым.
— Ребята, не надо! Вас же посадят, — просила девушка. — Прекратите.
Собравшись с силами, Петр сел и протянул руку за оружием:
— Меня уже никто не посадит, давай, — прохрипел он.
Давыдов протянул ему оружие. Седой молчал, его полные ужаса глаза бегали по лицам стоящих. Надежду на спасение он прочитал лишь на лице девушки.
— Сядете за самосуд, все сядете, — бормотал он и переводил молящие взгляды с одного на другого. — Она правду говорит, не отмоетесь. Без приговора…
— Приговор, — провозгласил Давыдов. — Высшая мера…
— Нет такого наказания за эту статью! Смертную казнь отменили… — заверещал Седой.
Давыдов усмехнулся.
— Тогда пусть будет высшая мера не наказания, а социальной защиты. Мы просто защищаемся. Перевоспитывать и наказывать тебя нам некогда.
Старик мрачно кивнул.
— Утверждается, — прохрипел Петр и поднял «беретту». — Привести в исполнение.
Серия выстрелов оборвала визг приговоренного.
Давыдов испытующе посмотрел на девушку. Та спокойно, не отводя глаз, выдержала его взгляд.
— Неси бинты, — скомандовал Яков Степанович. — Надо Петра в дом…
— Не надо, — прохрипел раненый. — Мне все равно каюк. По цвету крови видно. Нас же этому учили…
— Неси бинт! — рявкнул дед. — А ты погоди сдаваться, на тот свет всегда успеешь.
Моряк наклонился над раненым и осторожно стал расстегивать его рубашку. Она насквозь промокла от крови. Увидев рану, Давыдов отвернулся. В Петра выстрелили в упор из помпового ружья. Весь заряд картечи пришелся ему в живот. Шансов не было. Анатолий отошел в сторону и, чтобы как-то отвлечься, стал обшаривать карманы бандитов. У главаря нашел удостоверение.
— Старший лейтенант ФСБ Рыков Сергей Павлович. Ваш? — Давыдов поднес «корочки» к лицу Прокофьева.
— Нет. Какой там наш? Ты им на руки глянь, сплошные татуировки. Рыков — один из тех, кого ты на берегу хоронил.
— Значит, это они ваших положили?
— Похоже на то. Теперь хоть как-то концы с концами сходятся, становится понятно, откуда взялась роба с номерами. И катер у них наш. Посмотри, у них еще должны быть документы…
Давыдов нашел удостоверение на имя лейтенанта Остапова и снова показал раненому. Тот кивнул.