– Позвольте мне уточнить кое-что, – сказал я. – Если я вас правильно понял, то вы сейчас, находясь, как вы говорите, в здравом рассудке, утверждаете, что все, о чем вы рассказали Линдбергу, является правдой? То есть вы хотите сказать, что на самом деле имели контакт с похитителями или по крайней мере с группой вымогателей, обладающих конфиденциальной информацией о похищении?
– Я солгал только в одном, – сказал он, подняв палец с многозначительным видом. – Я сказал, что видел выкупные деньги, что я проверил их серийные номера. На самом деле я их не видел. Я несколько приукрасил правду, потому что боялся, что иначе полковник Линдберг не поверит мне, что я контактировал с похитителями.
Именно эта часть рассказа Кертиса наиболее подействовала на Линдберга.
– Мне показалось, он не хотел браться за это, – продолжал Кертис. – Вы присутствовали при нашем разговоре, мистер Геллер, и должны помнить. Я сделал это ради его же блага, чтобы он начал действовать.
– И во всем остальном ваш рассказ был правдивым.
– На сто процентов, – сказал Кертис. Взгляд его был уверенным и ясным, голос твердым. – Я не лжец, а честный человек.
– Вы были готовы лгать в отношении Хауптмана, – сказала Эвелин. Взгляд ее глаз тоже был уверенным и жестким, но несколько другим, чем у Кертиса.
– И я солгал, сказав, что видел выкупные деньги, – признался он, пожал вновь плечами и вздохнул. Потом печально улыбнулся. – Но я откровенно говорю вам об этом. Я вам честно сказал и о нервном напряжении, которое я испытывал.
– Поэтому вы сознались? – спросила она. – Почему вы признались, что ваши слова были ложью, в то время как на самом деле вы говорили правду?
– Но не все, что я говорил, было правдой. Мне несколько дней не давали спать, полицейские таскали меня то туда, то сюда, не давали мне возможности переодеться, редко кормили, и я действительно испытывал сильное напряжение. Через какое-то время я признался в одном – что я на самом деле не видел выкупных денег. И с этого момента, миссис Мак-Лин, началось самое интересное.
– Расскажите нам об этом, – сказал я. – Только с самого начала.
Кертис рассказал нам, как в Кейп-Мее, куда он приехал для встречи с Хильдой, участницей похищения, он узнал по телефону, что тело Чарльза Августа Линдберга-младшего обнаружили в неглубокой могиле в Саурлендских горах. Как он с головокружительной скоростью сквозь ливень примчался в Хоупуэлл, где его вежливо, но уже тогда давая понять, что он является подозреваемым, допросили Шварцкопф, инспектор Уэлч и Фрэнк Уилсон.
Кертис предложил подождать полковника Линдберга, но допрашивающие настояли на том, чтобы он отвечал на их вопросы; он заявил им, что если они собираются его допрашивать, то ему потребуются его памятные записки – некоторые из них оставались в нью-йоркской гостинице, часть на «Кашалоте» и часть у его секретарши в Норфолке. Однако это требование его не было удовлетворено.