– Не надо вешать лапшу на уши, – сказал я.
– Прошу вас. Геллер, – сказал Минз, бросив на меня строгий взгляд. – Здесь же дама. – Он улыбнулся Эвелин, как брат Тук*. – Все мои несчастья начались в ту роковую ночь восьмого декабря 1911 года. Когда я упал с верхней полки пульмановского вагона и сильно ударился головой.
– Это было ваше первое крупное жульничество с целью получить страховку, – заметил я.
– Четырнадцать тысяч долларов, – проговорил Минз с ностальгическим вздохом. – В то время четырнадцать тысяч были деньгами.
Наш разговор прервал вошедший врач, который начал читать назначения Минзу. Мы отошли в сторону и стали ждать. Привлекательная медсестра принесла ему несколько таблеток и стакан воды, он улыбался ей, называл ее «моя дорогая» и шутливо флиртовал.
Когда они ушли, Минз сказал нам:
– Понимаете, я страдаю от высокого кровяного давления в мозге, которое является прямым следствием моего падения со второй полки в поезде. В результате у меня развилось фантастическое воображение, которое доставило мне столько неприятностей. Я не получил ни цента на своих махинациях с бутлегерством и шантажом, потому что всегда возвращал деньги... за исключением случая с вами, Одиннадцатый, поскольку я просто не могу вспомнить, где находятся эти деньги.
– Мы не из-за денег сюда приехали, – сказал я.
– Вот как? – сказал он, заинтересовавшись. – И зачем же вы приехали сюда. Геллер?
– Я работаю на губернатора Хоффмана.
Он так и расплылся в улыбке, на щеках вновь появились ямочки.
– Замечательно! Я написал губернатору Хоффману много писем. Я рад, что он решил помочь мне осуществить мою миссию.
Эвелин посмотрела на него с удивлением:
– Вашу «миссию»?
Минз с торжественным видом кивнул и сложил руки словно для молитвы на том, что осталось от его некогда огромного живота.
– Все свои усилия я решил направить на то, чтобы помочь этому несчастному Бруно Хауптману, которого оклеветали так несправедливо.
Я сел на край его кровати.
– Вы это серьезно? Неужели оскорблено ваше чувство справедливости?
– Разумеется, оскорблено. Я писал не только губернатору Хоффману, но и обвинителю Уилензу, полковнику Линдбергу в Англию и многим другим важным лицам, имевшим отношение к этому делу. Несмотря на свое заболевание, я делаю все возможное, чтобы добиться для мистера Хауптмана отсрочки приведения в исполнение смертной казни.
– Ну вы молодец, Минз. Почему вы это делаете?
– Потому, – ответил он, пожав плечами, – что это я организовал похищение сына Линдберга.
Мы с Эвелин никак не среагировали на это заявление.
Это его разочаровало, даже, казалось, обидело.