Не снимая перчаток, я крепко сжал пистолет в руке и изо всех сил дал по стеклу. Осколки и обломки стекла разлетелись в разные стороны. Сунув руку с пистолетом в отверстие с торчащими обломками стекла, я направил пистолет в сторону теней. Раздался женский визг, а мужской голос произнес:
– Вот черт!
В моем офисе, на моем черно-белом диване в стиле «модерн» со Всемирной выставки вверх своей голой волосатой задницей лежал Фрэнки Фортунато. Он весь был голый и волосатый. Фрэнки смотрел на меня: его глаза умудрились быть и распахнутыми и сощуренными одновременно. Под его тощим телом лежала красивая обнаженная девушка.
Ба, да это же Глэдис!
– Вот это да! – воскликнул я, опуская пистолет.
– Мистер Геллер, – сказал Фрэнки, впервые называя меня «мистером», – я могу все объяснить.
Он слез с Глэдис, которая теперь являла собой что-то вроде картины «Сентябрьское утро» и была чертовски соблазнительной. Она больше не кричала, но ее немое унижение было так велико, что и в голову не приходило над ней смеяться.
Я отпер дверь и вошел в комнату. Фрэнки уже почти успел натянуть штаны, а Глэдис потянулась за платьем и села, прикрываясь им. Она явно была испугана и чувствовала себя неловко.
– Нам больше некуда было пойти, – запинаясь произнес Фортунато. Он уже застегивал на «молнию» свои брюки. – Глэдис живет со своей матерью, а я – с тетей и дядей.
– Не надо, – остановил его я. Я сам был смущен. И опустил пистолет. – Это необязательно.
– Мы уволены, мистер Геллер? – с трудом выговорила Глэдис. Ее большие карие глаза побелели от страха.
Я подошел к ней и сел на край ее стола: опасность миновала. Осколки стекла валялись на полу, как огромные хлопья снега. Дыра в стекле открывала вид на подпольный абортарий, который находился на другой стороне коридора.
– Никто не уволен, – заявил я. – Одевайтесь, Глэдис. Быстро собирайтесь. Я даже не буду смотреть в вашу сторону, зайдите в мою комнату и оденьтесь. Кш-ш!
Она исчезла. Но я подглядывал уголком глаза.
Только лишь ночь, проведенная в объятиях Эстелл, помогла мне пережить мысль о том, что сегодня я попросил Глэдис надеть одежду на ее прекрасное розовое тело.
– Господи, мне очень жаль. Геллер, – проговорил Фрэнки. Он уже полностью оделся и сейчас повязывал себе галстук.
Он уже забыл про «мистера».
– Все в порядке, – сказал я. – Я знаю, каково это. Надо всегда пользоваться моментом.
– Вы не сошли с ума? – спросил он, приглаживая свои жидкие волосы.
– Я просто ревную.
Вошла Глэдис, одетая в бело-голубое воскресное платье со скромным бантом на шее, и сказала: