Дверь за ней захлопнулась. Дина осуждающе поджала губы. Она не произнесла ни слова, все читалось на ее лице.
Стивену это выражение было давно знакомо, он постоянно видел его у своей матери.
— Может, поужинаем как-нибудь на той неделе? — Он прекрасно знал, что, несмотря на весь свой энтузиазм, не сможет примирить двух женщин. — Сходили бы сначала в кино. Я бы с удовольствием посмотрел новую картину Полапски «Тупик».
— В каковом сейчас и находишься, — пробормотала Дина.
Зуна бросил взгляд па жену, однако Дина была не из тех, кого можно заставить смолкнуть взглядом.
— Ничего не выйдет, — сказала она. — Мы направляемся в Алабаму, на марш протеста. Насколько я понимаю, ты не собираешься присоединиться?
Стивен покачал головой.
Движению за гражданские права он отдавал немало сил, потратив в шестьдесят третьем почти все свое свободное время па эту деятельность. Он был в Бирмингеме в те самые дни, когда там арестовали Мартина Лютера Кинга и шли жестокие избиения участников марша. Вместе с двумястами тысячами других активистов Стивен отправился в поход на Вашингтон. Он считал это своим долгом, хотя, возможно, и не столь остро воспринимал происходившее вокруг, как те, кто вынужден был жить на Юге, в обстановке унижения и страха.
В конце концов Кэрри удалось убедить сына в том, что он принесет куда больше пользы черной расе, если станет преуспевающим и уважаемым юристом. Знакомство с Зизи окончательно решило вопрос. Хватит разъездов, маршей, демонстраций и сидячих забастовок.
Дина восприняла это как личное оскорбление. Они же были командой. Зуна, она сама и Стив — плечом к плечу кричали, потели, размахивали транспарантами, тем самым уже меняя что-то в жизни. Теперь они превратились в обычных приятелей, встречавшихся за ужином для того, чтобы, как говорила Дина, «потрепаться о дерьме».
— Нет, — ответил ей Стивен. — Я никуда не поеду. Губы Дины дрогнули, но она не произнесла ни слова. Попрощавшись, гости вышли, и Стивен в одиночестве обвел взором комнату: тут и там грязные пустые стаканы и переполненные пепельницы. Зизи и не подумает вычистить их. Живя здесь, в его квартире, она и пальцем ни разу не пошевелила, чтобы навести порядок.
«Что я такого в ней нашел?» — подумал Стивен. Мощный напор в трусах ответил ему. Забыв об уборке, Стивен поспешил в спальню. Зизи в небрежной позе валялась на постели, листая журнал с фотографиями кинозвезд. Одежды на ней не было никакой, только золотой браслет на лодыжке и тонкие золотые кольца на запястьях. Тело профессиональной танцовщицы: всего пяти футов двух дюймов, но на редкость пропорционально сложенное. Наполовину негритянка, наполовину пуэрториканка. Кожа ее отсвечивала нежной сепией. Поражал контраст между обесцвеченными когда-то темными волосами и угольно-черными сверкающими глазами. В свои двадцать девять лет Зизи была на три года старше Стивена.