— Да полно вам, перестаньте. Ей-богу, вы в самом деле красивы, как вы и сами отлично знаете.
— Люди готовы наврать с три короба и сказать тебе все что угодно, если им известно, что ты богатая наследница. Я не так наивна, чтобы этого не знать.
Он соскочил с седла, перекинул поводья через руку и повел коня к стоящему неподалеку раскидистому дубу.
— Пойдемте. Нам нужно поговорить, прежде чем я соглашусь стать обитателем сумасшедшего дома.
«Ах, наконец я нахожусь рядом с ним», — подумала Синджен, с готовностью спешиваясь и следуя за ним.
Она посмотрела на ямочку на его подбородке, непроизвольно подняла руку, сдернула перчатку и погладила ямочку пальцем. Он не шелохнулся.
— Я буду вам замечательной женой. Вы можете поклясться, что по характеру вы не монстр?
— Я люблю животных и не стреляю их для забавы. У меня в замке живут пять кошек, все пять отличные охотники на крыс, и ночью они могут сколько угодно спать в тепле перед камином. А зимой, если становится по-настоящему холодно, они спят в моей постели, но это бывает редко, потому что во сне я начинаю метаться и могу придавить их. Если вы хотите узнать, буду ли я вас бить, то нет, не буду.
— Вы очень сильный, это очевидно. Я рада, что вы не притесняете тех, кто слабее вас. А людей вы любите? У вас доброе сердце? Вы чувствуете себя в ответе за тех, кто зависит от вас?
Он не мог отвести взгляда от ее лица. Ее вопросы бередили его раны, но он все же ответил:
— Полагаю, что да.
Ему представился его огромный замок — собственно замком можно было назвать только половину здания, да и та возникла отнюдь не в средние века, а была построена одним из графов, его предков, в конце семнадцатого столетия. Он любил этот замок с его башнями, зубчатыми стенами и узкими бойницами. Но в некоторых его покоях гуляли такие сквозняки, задувающие из бесчисленных щелей, что, простояв на одном месте десять минут, можно было легко подхватить воспаление легких. Нужно столько всего сделать, чтобы привести весь замок в пристойный вид. А ведь есть еще надворные постройки, конюшни, фермы, изгороди, поля, которые надо осушать… А поредевшие стада овец и коров, а многочисленные арендаторы, бедные и впавшие в беспросветное уныние, потому что у них ничего нет: даже семян для посева и тех не хватает, а если мало посеешь, то чем кормить семью? Будущее выглядело таким мрачным и безнадежным, если он не предпримет что-нибудь…
Он оторвал взгляд от девушки и взглянул туда, где виднелись богатые особняки, окаймлявшие противоположный край Гайд-парка.
— Наше состояние было порядком истощено моим отцом, а мой покойный брат, шестой граф Эшбернхем, промотал то, что оставалось. Мне нужно добыть много денег, иначе моя семья будет прозябать в благородной нищете, а арендаторам и слугам придется эмигрировать либо голодать. Я живу в большом замке к востоку от озера Лох-Ливен, на полуострове Файф. Там очень красиво и рукой подать до северо-западной окраины Эдинбурга, но вам эта местность все равно показалась бы дикой, хотя там немало пахотной земли и холмы невысокие, с пологими склонами. Вы англичанка, и вы увидели бы только голые возвышенности, темные расщелины, дикие утесы, узкие мрачные долины, по которым с ревом бегут стремительные потоки воды, такой студеной, что, когда пьешь ее, синеют губы. В зимние месяцы там обычно не так уж и холодно, но дни коротки, и порой дуют сильные ветры. А весной вереск одевает все холмы в лиловый наряд, и рододендроны увивают хижины арендаторов до самых крыш и даже взбираются на стены моего продуваемого насквозь замка, расцвечивая их всеми оттенками розового, красного и пурпурного.