Арабелла расхохоталась ему в лицо при этих словах:
— Так вот оно, мнение мужчин! Ваши доводы неубедительны, сэр. Однако, я полагаю, это все, что вы можете придумать. Вы, наверное, заметили, что с самого начала, там, у пруда, произвели на меня весьма неблагоприятное впечатление. После того как вы порвали мой рукав в библиотеке, я вас уже ненавидела. А сейчас, будь у меня с собой кинжал, я бы не задумываясь воткнула его вам между ребер. Отец в вас ошибся. Вы просто негодяй и мне отвратительны. Убирайтесь к черту!
В голосе графа послышались насмешливые нотки, когда он заметил в ответ на ее тираду:
— Вы меня разочаровали, мэм. Сегодня утром вы были куда красноречивее. Вы ненавидите меня, я вам противен, вы хотите, чтобы я убирался ко всем чертям, но я все же скажу вам то, что должен сказать. Если вы не согласитесь стать моей женой, вы будете вынуждены покинуть Эвишем-Эбби в течение двух месяцев. Если вы надеетесь, что я позволю вам остаться здесь как бедной родственнице, вы глубоко ошибаетесь. Я собственноручно вышвырну вас отсюда. В конце концов, почему я должен заботиться о вас? Своим поведением вы начисто отбили у меня охоту предоставлять вам угол в моем доме. А вам известно, что с сегодняшнего дня, после прочтения завещания, это мой дом, мэм. Я здесь хозяин, а вы — пустое место.
У Арабеллы все поплыло перед глазами, желудок стянуло узлом, к горлу подкатила тошнота. Ее упорядоченный, привычный жизненный уклад, ее казавшееся нерушимым положение любимой дочери графа Страффорда — все это внезапно рухнуло в один миг, словно древние стены старого аббатства. Этот заносчивый господин прав в одном — у нее ничего, ничего не осталось. Он теперь хозяин, а она никто. Колени несчастной подкосились, она упала на траву, и ее буквально стало выворачивать наизнанку. Арабелла почти ничего не ела с утра, и поэтому ее всю колотило от сухих спазмов.
Граф остановился и оторопело уставился на нее. Только теперь он начал понимать, в чем дело. Мысленно он ругал себя самыми последними словами — Арабелла, наверное, и не знала таких проклятий. Он ошибочно принял ее презрительную браваду за тщеславное, гордое высокомерие. Внезапная смерть отца, неожиданно объявившийся наследник, завещание графа — все это явилось для нее большим потрясением. Он совершил непростительную оплошность — нельзя было обращаться с ней так жестоко. Боже правый, ведь она еще совсем ребенок и в душе, наверное, умирает от неловкости и смущения. Она уверена, что ее предал единственный человек на земле, которого она любила и которому верила безоговорочно, — ее отец.