— Моя дорогая сестричка, — ласково промолвила Арабелла, — ты единственная в семье Девериллов обладаешь настоящим талантом. Я бы с удовольствием послушала тебя еще раз. Иначе, если я займу твое место, наши гости тут же заткнут уши и потребуют, чтобы я прекратила мучить инструмент. И уж поверь мне, его светлость граф первый засвистит и затопает ногами.
Элсбет с надеждой промолвила:
— Может быть, ты играешь на арфе?
— И понятия не имею, как это делается.
Леди Энн воздела руки к небу:
— Я в отчаянии. Все мои труды пропали даром. Господь свидетель, я не оставляла попыток, до последнего момента надеясь на чудо. И что теперь делать бедной матери?
— Просто любите меня такой, какая я есть, и поощряйте все другие мои увлечения, — сказала Арабелла, порывисто обнимая леди Энн. — И пусть все будут несогласны с вами, вы твердо стойте на своем. Обещаете, дорогая моя?
— Хорошо, любовь моя, — согласилась леди Энн. — Джа-стин сегодня целый день жалуется мне, что ты выиграла у него в скачках, а я скажу ему, что ты — само совершенство, и тут уж ничего не поделаешь. Пусть не хнычет и смирится с поражением. Я заверю его, что твоя игра на музыкальных инструментах приводит всех в неописуемый восторг и что он просто с ума сойдет от счастья, если ему доведется тебя услышать. Правильно я говорю?
— Да, мама, скажите ему все это — лучше и придумать нельзя. Вы у меня просто умница.
Леди Энн пригласила всех пить чай, и доктор Брэнион спросил графа:
— Как вы провели первую ночь в Эвишем-Эбби?
Граф чуть подался вперед на стуле и обхватил руками колени.
— Странно, что вы спрашиваете меня об этом. Должен сказать, что я и в самом деле провел весьма необычную ночь.
— Вы так говорите нарочно, — перебила его Арабелла, погрозив ему пальчиком. — Вам хочется привлечь внимание к своей персоне, и поэтому вы решили разыграть тут целый спектакль. Что ж, вам это неплохо удается. Посмотрите на себя, вы сейчас прямо как актер, ожидающий внимания зрителей. И как вам не стыдно!
— Заметьте, это лишь один из моих многочисленных талантов, мэм. Но если говорить серьезно, я склонен думать, что все случившееся — всего лишь плод моего воображения. Вам всем, вероятно, знакома дубовая панель с весьма необычной резьбой, которая находится у меня в спальне, — «Танец Смерти».
— О, это ужасно, ужасно! — испуганно пробормотала Элсбет дрожащим голоском, и ее чашка застучала о блюдечко. — Я помню ее с детства. Я тогда верила, что там изображен сам дьявол — он размахивал мечом, приплясывая в диком танце. Иногда мне кажется, что дьявол до сих пор там.