Виктория уже открыла рот, чтобы сказать, что это совершенно ни к чему, а вечерний воздух прохладен и очень приятен, но тут сообразила, что Рафаэль благородно предлагает ей возможность спрятаться в темноте.
— Конечно, — с восторгом согласилась она, — и мы будем чувствовать себя единственными людьми на земле.
Рафаэль осознал, какую допустил оплошность. Он сам дал ей возможность скрыть от его глаз свое тело, а значит, и какой-то физический недостаток. Он вздохнул, но решил не идти на попятную. Рано или поздно все выяснится.
— Ужин здесь, кажется, ровно в шесть?
— Да. Причем Элен настаивает, чтобы мы переодевались к ужину.
— Ты должна надеть то шелковое персиковое платье, дорогая. В нем ты выглядишь более аппетитной, чем клубничное пирожное.
— Пирожное? — Разъяренная Виктория забарабанила кулаками по широкой груди мужа, вызвав у него приступ истерического хохота.
— Помочь тебе справиться с платьем, дорогая? — с трудом подавив смех и продолжая вытирать катившиеся по щекам слезы, предложил Рафаэль.
— Да, пожалуйста.
На ней было одно из тех платьев, которые леди Люсия выбирала в расчете на то, что у Виктории будет служанка. Но таковой не было, и вряд ли стоило рассчитывать на ее появление в ближайшем будущем. Поэтому выполнение некоторых операций в процессе одевания и раздевания пришлось поручить Рафаэлю.
Как только его большие теплые руки коснулись ее шеи, по телу пробежала сладкая дрожь.
«Неужели так будет всегда?» — подумала Виктория, всем сердцем надеясь, что ничего не изменится.
Она поспешно спряталась за богато разукрашенную индийскую ширму, привезенную с Цейлона каким-то прапрадедушкой, сняла платье и облачилась в домашний халат. Десятью минутами позже оба лежали на огромной кровати.
— Иди ко мне, дорогая, — зевнул Рафаэль, — я так давно не обнимал тебя.
Виктория уснула, тесно прижавшись к мужу, успев подумать, что они действительно давно не обнимали друг друга. Целый день.
Я — само воплощение вежливости.
Шекспирa
За столом Виктория непринужденно болтала. Рафаэль ел молча, изредко поглядывая на брата. Однако лицо Дамьена не выражало ничего, кроме радушия гостеприимного хозяина.
— Еще вина, сэр?
Рафаэль молча кивнул, внимательно следя, как его стакан наполняется темно-красной жидкостью. Сделав большой глоток и по достоинству оценив превосходный букет напитка, Рафаэль решил нарушить молчание:
— Мне очень интересно, дорогой брат, за что нам с женой оказана великая честь поселиться в этих фешенебельных апартаментах? Помнишь, как мы мальчишками любили тайком посещать эту самую красивую в замке комнату?