— Очень мило, Дерфель. Мне это нравится, — произнесла она чуть насмешливо.
Мы все еще продолжали прогуливаться вдоль колоннады. Чаши с мокнущими в воде лепестками роз распространяли свежий аромат, приятная тень скрывала нас от палящих лучей солнца.
— Хочешь увидеть Линет? — вдруг спросила принцесса.
— Не уверен, что она захочет видеть меня.
— Может, и нет. Но ты ведь не женат, верно?
— Нет, леди, мы никогда не женимся.
— Тогда это не важно, правда?
Я не понял ее туманных слов, но переспросить не решился.
— А я хотела видеть тебя, Дерфель, — серьезно сказала Гвиневера.
— Ты льстишь мне, леди, — смутился я.
— Ты становишься все милее и забавнее! — Она даже захлопала в ладоши, потом наморщила носик. — Скажи мне, Дерфель, ты когда-нибудь моешься?
Я вспыхнул.
— Да, леди.
— Ты воняешь кожей, кровью, потом и дорожной пылью. Это, должно быть, считается приятным запахом, но только не сейчас. Слишком жарко. Хочешь, мои дамы приготовят тебе все для купания? Мы делаем это так, как когда-то римляне. Здорово потеешь и сильно скоблишься. Довольно утомительное занятие.
Я осторожно отступил на шаг.
— Может, я схожу на речку, леди?
— Но я хочу видеть тебя! — сказала она, шагнула ко мне и даже взяла меня за руку. — Расскажи о Нимуэ.
— Нимуэ? — Я растерялся.
— Она на самом деле умеет творить волшебство? — с жадным любопытством проговорила Гвиневера.
Принцесса была одного роста со мной, и ее лицо, красивое, скуластое, оказалось совсем рядом. Эта близость к Гвиневере вызывала смятение чувств, возбуждала, как пьянящее питье Митры. Ее рыжие волосы пахли духами, а пугающие зеленые глаза были подведены смолой и от этого казались еще больше.
— Так умеет она творить волшебство? — настойчиво спрашивала принцесса.
— Думаю, да.
— Думаешь! — Она разочарованно отпрянула от меня. — Только думаешь?
Шрам на моей левой руке начал пульсировать, и я только растерянно моргал.
Гвиневера расхохоталась.
— Скажи мне правду, Дерфель. Я хочу знать! — Она опять вложила свою руку в мою и повлекла меня в густую тень под аркадой. — Этот ужасный Сэнсам пытается сделать нас христианами, но я не желаю! Он хочет, чтобы мы все время чувствовали себя виноватыми, а я твержу ему, что мне не за что виниться. Но христиане набирают силу. Они уже строят здесь церковь! И это еще не все. Пошли! — Она резко повернулась и хлопнула в ладоши. Во внутренний двор вбежали рабы, и Гвиневера приказала принести ей плащ и привести собак. — Я кое-что покажу тебе, Дерфель, чтобы ты своими глазами увидел, что делает с нашим королевством этот скверный маленький епископ.