Богомазов и Полунин кивнули, соглашаясь. Теперь следовало поддержать Хозяина конкретным дельным предложением, но сделать этого они не могли и ожидающе повернулись к Коржову. Тот был докой в подобных делах и блестяще оправдал ожидания коллег.
— Надо разработать специальную долголетнюю программу по борьбе с коррупцией.
Пусть ФСБ внедрит своих агентов в правоохранительные органы, преступные группировки, коммерческие структуры — везде, куда только можно! Это позволит получить полную картину коррумпированных связей на всех уровнях и провести показательные процессы по всей стране!
Богомазов и Полунин внимательно следили за реакцией Президента. Тот одобрительно кивнул.
— Хорошая мысль, — солидно прогудел премьер. — А назвать программу можно так:
«Чистые руки».
— Правильно, — лицо Президента разгладилось. — Именно чистые руки. И холодное сердце. Или голова?
Не высказался один Полунин. Получалось, что он вроде не одобряет рассматриваемую идею, во всяком случае, у Президента вполне могло создаться такое впечатление.
Этого допускать нельзя.
— Только как бы на местах не похерили все эти разоблачения…
Полунин озабоченно почесал за ухом.
— Такая опасность есть, — согласился Коржов. — Поэтому надо взять работу агентов под строгий контроль. Пусть копии их сообщений поступают в Москву, а сотрудники центрального аппарата регулярно выезжают на места для контрольных встреч.
Координацию программы я могу взять на себя.
— Бери! — разрешил Президент и улыбнулся. — А бекасы сегодня хороши!
Атмосфера разрядилась, и обед прошел совершенно замечательно.
* * *
Тиходонск, 17 мая 1996г.
Разувшись, Денис спрятал туфли в шкафчик, достал шлепанцы и запер дверцу. У Джоди дурная привычка грызть обувь и носки; отучить ее от этого можно, только вложив однажды внутрь носка ручную гранату.
— Я не опоздал? — крикнул Денис.
— Нет, — отозвалась с кухни мама. — У меня еще не готово… С чем тебя можно поздравить?
Денис сделал вид, что не расслышал. Поздравлять было не с чем: ни его, ни тем более ее.
Он взял сумку и тихо прошел в свою комнату. Сел в кресло. Достал зачетку, раскрыл. За пять лет учебы яркий апельсиновый цвет обложки стал дымчато-рыжим — примерно как шерсть у Джоди. Страницы уже не так плотно прилегают друг к дружке, они покоробились под нажимом перьевых, шариковых и капиллярных ручек: «зачет», «хор», «отл»… У некоторых преподавателей рука очень тяжелая, по канавкам на бумаге их роспись можно рассмотреть в нескольких следующих семестрах.
На фотографии, наклеенной чуть мимо квадрата-трафарета, — почти чужое лицо. Пять лет, мама родная!.. Неоформившийся, каплевидный нос. Несколько чахлых кустиков растительности на подбородке и над верхней губой (в том далеком 91-м Денис мог позволить себе бриться раз в неделю). Взгляд напряженный, нарочитый какой-то.