— Соучастие в шпионаже, вот как это называется. И никакой лапши. Если ты ни при чем, зачем, спрашивается, избивал офицеров госбезопасности, хватал пистолет, кричал ей "Беги! "? Зачем? Не думал же ты, что пятнадцать человек под прожекторы и видеозапись собираются ее изнасиловать?!
Сгорбившись на жестком стуле, Курлов смотрел в пол. Действительно… Так может объяснять только полный идиот… Но это ясно сейчас и здесь. А тогда у него конкретных мыслей не было, хотя и мелькнуло что-то про натуральную порносъемку.
— Так получилось, — промямлил он. — Я ничего не знал. Глухое место, ночь, нападение… Я и защищался.
— Допустим. А сотрудникам нашим от этого легче? Ты троих искалечил при исполнении служебных обязанностей! И чуть не сорвал все дело: дал ей рюкзак выбросить!
Сергей молчал. Он понимал, что оправдания бесполезны.
В комнату бесшумно вошел Коливатов и положил на стол несколько еще влажных фотографий. Агеев быстро просмотрел их, поцокал языком и протянул Сергею.
— Полюбуйся!
Учитывая условия съемки, снимки вышли приличными: четкие, насыщенные, контрастные. И очень динамичные. Курлов оттаскивает офицеров от Антонины, Курлов бьет сотрудника контрразведки кулаком в лицо, другого — ногой в живот, третьего сбивает с ног подсечкой. Курлов с пистолетом в руке, лицо искажено то ли ненавистью, то ли страхом.
— Это не простая драка, — прокомментировал Агеев. — Ты помогаешь врагу. И действуешь против интересов СССР.
Капитан разыграл козырную карту. Любой человек, взращенный в стране, где интересы личности ничто в сравнении с интересами государства, понимает, что значит выступать против СССР.
— Что же делать? — спросил раздавленный Сергей Курлов.
Именно этого вопроса и ждал Агеев, именно к нему подводил вербовочную беседу.
— Мы готовы тебе поверить. И дать возможность искупить свою вину.
— Как?!
Утопающий двумя руками схватился за протянутую соломинку. Собственно, так и должно было быть.
— Помогать своему государству. В этом состоит гражданский долг каждого. И тогда государство поможет тебе. Если ты, конечно, согласен.
Сергей выпрямился.
— Я согласен. Но что я должен делать? Я ведь действительно ничего не знаю про дела Цигулевой!
— Верно. Но ты достаточно осведомлен о других действиях, которые представляют угрозу для государства, — значительно сказал Агеев, пристально глядя ему в глаза.
— Каких… Каких действиях? — Сергей настороженно облизнул пересохшие губы.
— Сейчас поясню, — Агеев наклонился вперед и понизил голос:
— В последнее время на волне происходящей в обществе демократизации появляется много мусора. Выходят из подполья реакционные организации, легализуются всевозможные секты…