Короче, все завертелось по второму кругу.
…Волжский немец по фамилии Шаббе был трижды прав. Вначале Сергей бросался на них, как бык на красную тряпку, он лил в них сперму галлонами, как испорченный автомат на бензозаправке. Девушки с правильными чертами лица и стройными сильными ногами — их в Тиходонске пруд пруди!.. Но после пятого или шестого галлона до Сергея стало доходить, что «правильное лицо» — это еще не значит «красивое лицо». Нет, вернее: «красивое лицо» еще не значит «хорошее лицо». Были фигуристые девушки с обложки, умницы, не гулящие там какие-нибудь — внутри которых сидели и давили на рычаги паскудные бородавчатые старухи, големы, монстры. Во влагалищах у них всегда сухо и чисто. Там стоят медвежьи капканы.
Глаза у них пустые, пластмассовые, они почти незаметны на смазливой улыбающейся мордашке, и шлагбаум моментально вскидывается вверх: о-па, поехали!.. А капкан сработает, будь спок. Морально кастрированные мужики и парни — их в Тиходонске тоже пруд пруди.
Сергей вовремя научился вычислять по глазам. И сразу понял, что у него нет девушки. Своей девушки. С хорошим лицом, с глазами — пусть и не такими большими, как у «жакетниц»… Которой он мог бы сказать прямо сейчас: «Слушай, я никому не говорил об этом, даже Родику. Я попал в очень хреновую историю». И которая не намекнула бы в ответ, что он грузит сверх нормы.
Нельзя сказать, чтобы этот вакуум все время как-то поособому донимал его. В конце концов была ведь и Антонина, обычная красивая стерва, за которой Сергей ходил целых два месяца. И была — раньше еще — маленькая нескладная однокурсница по фамилии Балым, которая все на свете понимала. Но когда эта Балым сидела у него на коленях, голая, скрученная буквой "с", и судорожно двигала маленьким угловатым тазом — Сергей не чувствовал ничего, кроме стыда.
Зато вот: Светка Бернадская.
Вот она идет к машине, машет рукой: почему не купаешься? Вода — во!
Обычная мамина дочка (не девочка, правда). Зубрила. У нее трусы с какой-то цветной картинкой — мишки, попугаи, обезьянки — и пуленепробиваемый лифчик.
Серегин шлагбаум она как-то в горячке назвала «писун». Умора. Зато когда Сергей с Родиком сидели пьяные в машине, она вдруг села к ним и поехала в общагу — хотя на дух не переносит ни саму общагу, ни компании, которые там собираются. Курила ли она «дурь» вместе со всеми? Сергей не помнил. В любом случае по возвращении мама наверняка зарядила ей касторки куда надо. Зачем все это Светке нужно?
— Вода как парное молоко, — сказала Светка Бернадская, стряхивая волосы. Капли тихо дзынькнули по автомобильному стеклу. — Иди искупайся, так здорово!..