«…в переулке…» – парировал Никифоров.
«А сегодня…» – думал Крендель.
«…в Карманове!» – мысленно кричал Никифоров.
«Грабли! Грабли! При чем здесь грабли?»
Некоторое время мысли Кренделя топтались на граблях, но вдруг напали на новую жилу.
«Грабли – для отвода глаз! Он связан с Кожаным!»
«Слежка!» – в ту же секунду мелькнуло в голове гражданина.
Несколько мгновений мысли Кренделя и гражданина бушевали вовсю. Они вливались в мою голову, как мутные потоки в озеро.
«Грабли!» – гремело с одной стороны.
«Слежка!» – бурлило с другой.
Голова моя трещала от напора чужих мыслей. Но вот мне немного полегчало – думы противников поуспокоились.
«Ерунда, – думал, наконец, Никифоров. – Откуда они знают? Я чист, как голубь. Все – суета».
«Спокойно, Кренделюша, спокойно, – успокаивал себя Крендель. – При чем здесь Кожаный? Надо понаблюдать».
Успокоившись, гражданин Никифоров решил оформить кое-какие мысли словами.
– Вы что тут делаете? – спросил он.
– А вы?
– И дед и отец мой были хлеборобами! – пояснил гражданин Никифоров. – А я грабли строю… для нужд сельского хозяйства.
– А мы так… – сказал Крендель. – Тоже для нужд… интересуемся…
– Не мною ли? – намекнул гражданин.
– Да нет, мы для нужд… насчет парикмахерской…
– Насчет парикмахерской ничем помочь не могу, – твердо сказал гражданин Никифоров. – Моя специальность – грабли… Гражданочка, гражданочка! – закричал он, отворотясь. – Купите грабельки! Сами согребают, сами разгребают. Преполезный прибор!
– Что-то уж больно длинные, – сомневалась гражданочка, приглядываясь к граблям. – И крепкие ли зубья?
– У этих граблей зубья крепче, чем у крокодила, – пояснял Никифоров. – Изготовлены из лучших пород березовой древесины. Хоть землю греби, хоть опавший лист.
Когда она отошла, Крендель спросил:
– А вы не знаете, как нам найти Кожаного?
– Да вон он стоит, – сказал Никифоров, отмахиваясь. – Вон он стоит, Кожаный. В кожаном пальто.
Человек, на которого указывал Никифоров, стоял к нам спиной. В этой слегка сутулой, длинной и узкой спине чудилось что-то парикмахерское.
Над кожаными острыми плечами виднелась кожаная кожаная кепка, а снизу, из-под пальто, торчали блестящие хромовые брюки и ботинки бычьего цвета.
Крендель подошел к кожаной спине и, робея, кашлянул.
Спина хрустнула – человек обернулся. К моему изумлению, он и спереди был затянут в кожу. Из распахнутого пальто виднелся замшевый жилет, перепоясанный сыромятным ремешком.
Из-под жилета – кожаная майка.
– В чем дело? – спросил Кожаный. Голос его был скрипуч и хрустящ.
– Мы насчет обстригания, – начал Крендель и растерялся. – Не стригли ли вы… Мы из Москвы… Насчет стрижки-брижки…