— Спасибо, ничего не нужно. Мне уже лучше.
Прошка стремительно обернулся, и по его лицу я поняла, какое огромное облегчение он испытал.
— Варька, ты до стоянки дойти сможешь?
— Я категорически не рекомендую. Вы хоть понимаете, чем это грозит?
— За кого ты меня принимаешь? — сказала я Прошке, проигнорировав замечание встревоженного эскулапа. — За старую развалину?
— Вы не понимаете, — не сдавался Николай. — Не далее как сегодня утром вы испытали тяжелое потрясение, целый день находились в состоянии сильнейшего стресса, а только что перенесли еще один удар. Сейчас вам нужен полный покой, иначе я ни за что не ручаюсь. — Он снова перевел взгляд на Прошку:
— Вы отдаете себе отчет в том, что делаете? Если случится непоправимое, вина будет целиком лежать на вас.
— Не волнуйтесь, доктор. — Я решила разрядить атмосферу. — Этот субъект вот уже много лет пытается свести меня в могилу, но безрезультатно. От меня так просто не избавишься.
— Сейчас ты у меня договоришься! — немедленно среагировал Прошка.
— Ребята, сейчас не время дурачиться, — призвала нас к порядку Татьяна. — Варвара, тебе и впрямь не мешало бы отлежаться.
— Нет! — воскликнули мы с Прошкой в унисон.
— Ничего со мной не случится, — добавила я.
— Ну что ж… — Николай растерянно развел руками. — Боюсь, медицина в данном случае бессильна. Возьмите с собой нитроглицерин по крайней мере. А лучше одумайтесь, пока не поздно.
Но я уже слезла с кушетки и направилась к двери. Прошка последовал за мной.
— Нитроглицерин! — напомнила Татьяна, нагнала нас и подала мне упаковку с маленькими желеобразными шариками. — Если что, сунешь под язык две штуки. В гору не спешите. Сейчас вредна любая нагрузка на сердце.
— Ладно, спасибо вам. — Я взялась за ручку двери. — Извините, если что не так…
— Бред какой-то! — пробормотал на прощание Николай и помотал головой.
В коридоре, угрюмо подпирая стенку, ждали Леша с Марком и Владислав. Увидев меня, все трое немного приободрились.
— Ну, оклемалась немного? Идти сможешь? — спросил Леша. — Мы уж испугались, что тебя здесь оставят.
— И оставили бы, — заверил его Прошка. — Я как раз вовремя успел. Еще чуть-чуть, и Варьке вкололи бы ту же гадость, что и Нине.
Я поежилась. Славку с Марком передернуло. Напоминание о Нинке лишило нас всякого желания разговаривать. Мы четверо наскоро попрощались со Славкой и ушли.
Заснуть в ту ночь мне не удалось. Едва я закрывала глаза и начинала погружаться в дрему, сердце вдруг болезненно сжималось от какой-нибудь обрывочной мысли или воспоминания. Три года — три счастливых, безоблачных студенческих года — Нина была мне подругой. Ее смерть вдруг разом перечеркнула и наш болезненный разрыв, и последующее десятилетнее отчуждение. Наверное, только теперь я осознала, как много потеряла десять лет назад…