Ирт всмотрелся в рисунок внимательней. Узнал:
— Богоборец?
— Он самый. Видимо, меня призвал бог. Но где он? И кто? Епископа больше нет, как я узнал. Неужели он вызвал меня, а потом сгинул?
Ирт поднял опрокинутый стул, сел за стол, подвинув к себе книгу, долго изучал иллюстрацию.
— Видишь в углу значок? — спросил Глеб. — Он такой же, что и у меня на спине?
— Да. Круг, звезда и глаз.
И надпись. Видишь надпись?
— Да.
— «Creatura Deus…» Это латынь. Мертвый язык…Знаешь, что она обозначает?
— Нет.
«Создание божье». Представляешь? Я — монстр.
Креатура.
— Тебя создали боги. Я уже говорил.
— А место на рисунке? Помнишь его? Именно там я и появился. Выбрался из этой ямы. А из кустов появились упыри. Я прикончил их возле дороги — голыми руками прикончил! Раздавил, как каких-нибудь беспомощных котят! Как эту кружку!
— Ты Богоборец, — кивнул Ирт.
— Чушь! — Глеб ударил кулаком по столу, затряс головой. — Я — монстр! Демон!
— Ты точно не пьяный? — заботливо поинтересовался Ирт.
— Я трезвый… — Глеб захлопнул книгу, схватил Ирта за грудки, подтянул к себе, зашептал, тараща глаза: — Почему? Почему это случилось со мной? И как такое вообще возможно? А? Скажи мне, мистер всезнайка!… — От него разило перегаром, и Ирт уверился, что Богоборец все же пьян. Но где он взял спиртное?
Ладно! — рявкнул Глеб и отпустил Ирта, оттолкнул его. — Хватит ныть! Мы выясним, что это за чертовщина такая и кто за этим стоит. А когда выясним, тогда… о тогда… — Он сжал кулак, вскинул его над головой — и вдруг из побелевших костяшек вырвались острые язычки пламени, лизнули потолок, оставив черные отметины.
Но Глеб этого не заметил. Он по-прежнему считал, то магия — это не его стихия.
9
На рассвете они покинули дом.
Сырой туман затопил лес. Было тихо, ничто не двигалось, только деревья вздрагивали, стряхивая с себя холодную росу, — тяжелые капли сыпались вниз, разбивались о листву и ветки, усеивали траву серебряными брызгами, повисали на нитях паутины искрящимся бисером
Одежда вымокла сразу. Но Глеб и Ирт не обращали на это внимания. Они спешили навстречу встающему солнцу, и порой им казалось, что они видят его в просветах меж стволов.
Солнце было круглое и ярко-красное, словно сигнал «стоп» уличного светофора.