* * *
— Сколько еще до Хикэма? — спросил Нунэн.
— Еще десять часов, сказал сержант бортовой службы, — ответил Пирс, посмотрев на часы. — Это напоминает мне пребывание в Восемь-Двойке. Мне не хватает только парашюта, Тим, — сказал он Нунэну.
— Что?
— Я говорю о Восемьдесят Второй воздушно-десантной дивизии, Форт Брэгг, это первая часть, в которой я служил. Все время, бэби, — объяснил Пирс ради просвещения этого безграмотного парня из ФБР. Он скучал по прыжкам с парашютом, но этим упражнением не занимались солдаты войск специального назначения. Высадка с вертолета была организована лучше и намного безопаснее, но ей недоставало шума воздуха, проносящегося мимо тебя, когда ты прыгаешь из транспортного самолета вместе со своими товарищами по взводу. — Как ты относишься к тому, что пытался сделать этот парень? — спросил Пирс, указывая на Гиэринга.
— Трудно поверить, что это правда.
— Да, я знаю, — согласился Пирс. — Мне тоже хочется думать, что на свете нет таких безумцев. Подобный замысел не помещается у меня в голове, приятель.
— Это верно, — ответил Нунэн. — У меня тоже. — Он пощупал крохотный магнитофон у себя в кармане. Является ли юридически обоснованным полученное признание? Он зачитал этому мерзавцу его права, и Гиэринг сказал, что понял их, но любой адвокат, даже недостаточно компетентный, приложит все усилия, чтобы судья не счел это признание полученным с соблюдением всех юридических норм. Он заявит, поскольку они находились на борту военного самолета, окруженные вооруженными людьми, обстоятельства принудили Гиэринга сделать такой шаг, — и не исключено, что судья согласится с ним. Он может также признать, что арест был проведен с нарушением юридических норм. Но, тут же подумал Нунэн, все это ничего не значило по сравнению с полученным результатом. Если Гиэринг говорил правду, этот арест спас миллионы жизней... Он прошел вперед, в кабину радиосвязи самолета, нашел кодированную линию и позвонил в Нью-Йорк.
Кларк спал, когда зазвонил телефон. Он схватил телефонную трубку и проворчал:
— Да? — и только потом понял, что две системы безопасности все еще продолжают совмещение. Наконец механический голос сообщил, что установилась кодированная связь. — В чем дело, Динг?
— Это Тим Нунэн, Джон. У меня возник вопрос.
— Какой?
— Что ты собираешься делать, когда мы прилетим домой? У меня записано на магнитофонной ленте полное признание Гиэринга, каждое слово, и все обстоит именно так, как ты говорил Дингу несколько часов назад. Слово за словом, Джон. Что нам делать теперь?
— Я еще не знаю этого. Нам придется, наверно, поговорить с директором Мэрреем, а также с Эдом Фоули в ЦРУ. Я не уверен, что закон предусматривает что-то настолько огромное, и сомневаюсь, что мы пожелаем привлечь их к ответственности в открытом заседании суда, понимаешь?