Нона любила свой кабинет. А Дарси не переставала про себя удивляться, как это можно сюда запихнуть такое немыслимое обилие вещей. Когда она приехала, Нона говорила по телефону, и Дарси вышла поискать воды для цветка.
— Он просит пощады, — сказала она, вернувшись.
Нона только что закончила разговор. Она вскочила, чтобы обнять Дарси. «У меня цветы не живут». На ней был шерстяной костюм цвета хаки, плотно облегающий ее миниатюрную фигурку. Талию подчеркивал узкий кожаный ремешок с золотой пряжкой в виде соединенных рук. Ее светло-русые волосы с легкой проседью были ровно подстрижены и едва достигали середины шеи. Живое лицо можно было назвать скорее интересным, чем красивым.
Дарси с радостью отметила, что сейчас боль почти совсем уступила место едкой иронии. Недавний развод оказался для Ноны серьезным ударом. Как она выразилась: «Довольно тяжело подходить к сорока, когда муж променял тебя на двадцатилетнюю нимфетку».
— Я тут провозилась, — извинилась Нона. — Мы встречаемся с Эрин в семь?
— Между семью и четвертью восьмого, — ответила Дарси, пытаясь отщипнуть засохшие листья с цветка.
— Отсюда ехать пятнадцать минут, если я брошусь под первое свободное такси. Отлично. Мне надо еще кое-что сделать, прежде чем мы уйдем. Пойдем со мной, посмотришь, как телевидение проявляет сострадание.
— А оно его проявляет? — Дарси взял свою сумочку.
Все офисы располагались вокруг большого центрального зала, где за столами сидели секретарши и сценаристы. Гудели компьютеры, стучали факсы. В конце зала диктор перед камерой делал обзор последних новостей. Нона, не останавливаясь, поздоровалась сразу со всеми.
— В этом сумасшедшем доме все, у кого нет семьи, отвечают для меня на объявления. Я, по правде говоря, подозреваю, что некоторые семейные тоже втихаря играют в эти игры.
Она провела Дарси в просмотровую и познакомила с Джоан Най, миловидной блондинкой, которой нельзя бы дать больше двадцати двух.
— Джоан занимается некрологами, — объяснила она. — Она только что обновила один важный некролог и хочет, чтобы я взглянула. — Она повернулась к Най. — Не сомневаюсь, у тебя все отлично получилось, — добавила она ободряюще.
Джоан вздохнула.
— Надеюсь, — сказал она и нажала на кнопку, — лента закрутилась.
На экране крупным планом появилось лицо Эн Бушар, известной кинозвезды. Приятный голос Гэри Финча, ведущего телекомпании Хадсон, звучал сообразно случаю, приглушенно: «Эн Бушар была удостоена первого Оскара в возрасте девятнадцати лет за роль в фильме „Опасный путь“, который стал классикой 1928 года. Она в нем снялась вместо заболевшей Лилиан Маркер...»