– Тогда ты проклята, – прошептала сестра Тамра.
– Тебе ли говорить о проклятии? Прочь с дороги!
Они расступились. Роланд прошел мимо них, и они отпрянули от него. Но еще больше они отпрянули от Дженны.
– Проклята? – переспросил Роланд, когда они обогнули асиенду и вышли на тропу. Целующаяся луна освещала скалы, мимо которых лежал их путь. В одной Роланд увидел черный зев пещеры. Догадался, что именно ее сестры называли Домом размышлений. – Что значит проклята?
– Не важно. Сейчас у нас другая забота – сестра Мэри. Не нравится мне ее отсутствие.
Она попыталась идти быстрее, но Роланд схватил ее за руку, развернул к себе. Они уходили не только от асиенды, в которой жили Смиренные сестры, но и от Элурии. Компас в голове Роланда не давал сбоев. И стрелок точно знал, что город находится в противоположном направлении. Вернее, то, что осталось от города, мысленно поправился Роланд.
– Скажи мне, о чем они говорили?
– Может, все это ерунда. Не спрашивай меня, Роланд. Что это может изменить? Дело сделано, мост сожжен. Пути назад для меня нет. Да и не хочу я возвращаться. – Она опустила голову, прикусила нижнюю губу, а когда вновь посмотрела на Роланда, по ее щекам катились слезы. – Я ужинала с ними. Иногда деваться мне было некуда… как ты не мог отказаться от этого супа, хотя и знал, что они в него кладут.
Роланд вспомнил слова Джона Нормана: «Мужчина должен есть… и женщина тоже».
Он кивнул.
– Их путем я больше не пойду. Если меня и ждет проклятие, пусть это будет мой выбор – не их. Моя мать желала мне добра, когда привела меня к ним, но в этом она ошиблась. – Она застенчиво, со страхом подняла голову… и встретилась с ним взглядом. – Я хочу пойти твоей дорогой, Роланд из Гилеада. И буду идти по ней, сколько скажешь.
– Добро пожаловать на мою тропу, – улыбнулся Роланд. – Такая компания…
Произнести слова «только в радость» он не успел. Потому что с вершины подъема, с того места, где тропа покидала каменистую, без признаков растительности долину, в которой нашли прибежище Смиренные сестры Элурии, раздался голос сестры Мэри: «К сожалению, я должна положить конец столь романтическому приключению. Печально, но факт».
Она вышла из тени. Белая шелковая ряса с вышитой на груди красной розой превратилась в саван. В заваленных глазницах сверкали два раскаленных угля. Изо рта торчали четыре здоровенных зуба.
На лбу сестры Мэри позвякивали колокольчики. Но не черные, отметил Роланд.
– Прочь с дороги, – крикнула Дженна. – Или я напущу на тебя кан там.
– Нет. – Сестра Мэри шагнула к ним. – Не получится. Они не могут уйти так далеко от остальных сестер. Тряси своими паршивыми колокольцами сколько хочешь, пока не вывалятся языки, они не придут.