— Замолчи, — обрывает его Паркус.
Тихо, но жестко. Джек чувствует, как Софи прижимается к нему. Так его давний друг никогда не говорил. «Ты более не должен воспринимать его как Спиди, — одергивает себя Джек. — Он не такой и никогда таким не был. Это роль, которую он играл, чтобы успокоить и расположить к себе испуганного мальчика, который бежал от беды со своей матерью».
Паркус поворачивает тушки, которые уже подрумянились с одной стороны и роняют в огонь капельки жира.
— Извини за тон, Джек, но ты должен понять, что твой Рыбак — мелкая сошка с сравнении с тем, что происходит у нас на глазах.
«Почему бы тебе не сказать, что он — мелкая сошка, Тэнзи Френо? Почему бы не сказать Нюхачу Сен-Пьеру?»
Джек думает об этом, но не озвучивает своих мыслей. Огонь в глазах Паркуса нагнал на него страх.
— И речь идет не о Двойниках. Выброси эти мысли из головы. Это всего лишь связь между твоим миром и миром Долин.
Ты не можешь убить одного преступника здесь и тем самым положить конец делишкам твоего людоеда там. А если ты убьешь его в Висконсине, тварь, которая живет в нем, просто перескочит в другое тело.
— Тварь?..
— Во времена Альберта Фиша, последний называл ее Мистер Понедельник. Того, кто тебе нужен, зовут мистер Маншан.
На самом деле имя другое, но его не произнести ни на одном человеческом языке ни в одном из земных миров.
— И много этих миров, Спиди?
— Много, — отвечает Паркус, глядя в костер. — И наше дело затрагивает каждый из них. Иначе зачем бы мне гоняться за тобой? Посылать тебе перышки, посылать тебе яйца малиновки, делать все, что только возможно, лишь бы разбудить тебя.
Джек думает о Джуди, царапающей стены, пока из-под ногтей не потекла кровь, и ему становится стыдно. Спиди, по существу, занимался тем же.
— Проснись, проснись, дурья башка, — говорит он.
На лице Паркуса мелькает некое подобие улыбки.
— Ты, конечно, видел меня перед тем, как покинуть службу в полиции Лос-Анджелеса.
— А что еще могло заставить меня уйти из полиции?
— Ты бежал, как Иона, когда Господь велел ему идти проповедовать в Ниневию. Я даже подумал, а не послать ли мне кита, чтобы он тебя проглотил.
— У меня такое ощущение, будто меня проглотили, — признается Джек.
— У меня тоже, — подает голос Софи.
— Мы все проглочены, — заявляет мужчина с револьвером на боку. — Мы все в брюхе чудовища, нравится нам это или нет.
Это ка note 100, рок и судьба. Твой Рыбак, Джек, теперь твоя ка. Наша ка. Речь идет о большем, чем убийства. Гораздо большем.
И Джек видит такое, от чего кровь холодеет у него в жилах: Лестер Паркер, он же Спиди, он же Паркус, сам напуган до смерти.