— Нет-нет-нет, — отвечает Пенниман, и по колебаниям воздуха Генри может сказать, что тот трясет пальцем у него под носом. Генри задается вопросом, а как бы отреагировал Пенниман, если бы он, Генри, внезапно наклонился вперед и откусил мотающийся палец по вторую фалангу… Если бы Генри показал Пенниману гостеприимство округа Каули. В манере, присущей Рыбаку. Сколь громко закричал бы Пенниман? Так же, как Литтл Ричард перед инструментальной паузой в «Тутти-Фрутти»? Или потише?
— Вы не можете уйти, пока я здесь, — продолжает мистер Я-Толстяк-Но-Это-Ничего-Не-Значит. — Я — ваш водитель, знаете ли. — Он уже на четвертом стакане спиртного, так что язык у него чуть заплетается.
«Друг мой, — думает Генри, — я скорее вставлю зонтик себе В задницу, чем сяду в автомобиль, за рулем которого будешь ты».
— Между прочим, могу, — отвечает Генри елейным голосом.
У Ника Эвери, бармена, сегодня праздник: толстяк дал ему пятерку за переключение каналов, слепой — тоже пятерку, пока толстяк отлучался в туалет, чтобы вызвать такси.
— Что?
— Я сказал: «Между прочим, могу». Бармен?
— Водитель вас ждет, сэр, — отвечает Эвери. — Минуты две как подъехал.
Слышится скрип: Пенниман поворачивается на стуле. Генри не может увидеть, как хмурится толстяк, глядя на такси, стоящее у гостиницы, но чувствует это.
— Послушайте, Генри, — говорит Пенниман. — Думаю, вы чего-то не понимаете. Есть звезды спортивного радиорепортажа, конечно же, есть, вроде Тони Кронхайзера, гонорар которых исчисляется шестизначными числами, но вы в их число не входите. Дверь туда для вас закрыта. Но я, друг мой, отменный швейцар. Отсюда следует, если я говорю, что мы должны пропустить еще по одной, тогда…
— Бармен, — говорит Генри, потом качает головой. — Не могу я называть вас барменом. Хэмфри Богарту это подходит, а мне — нет. Как вас зовут?
— Ник Эвери, сэр. — Последнее слово слетает автоматически, но Эвери никогда бы не произнес его, обращаясь к толстяку, ни за что на свете. Оба посетителя дали ему по пятерке, но тот, что в черных очках, — джентльмен. И дело не в том, что он слепой, это состояние души.
— Ник, кто еще в баре?
Эвери оглядывается. В одной из кабинок двое мужчин пьют пиво. В холле коридорный говорит по телефону. За стойкой никого, кроме эти двух мужчин: один — подтянутый, хладнокровный и слепой, второй — толстый, потный, готовый выйти из себя.
— Никого, сэр.
— Здесь нет.., дамы?
Он едва не спросил: «Жаворонка? Здесь нет Жаворонка?»
— Нет.
— Слушайте сюда, — говорит Пенниман, и Генри думает, что за всю жизнь не встречал человека, столь непохожего на «Литтл Ричарда» Пеннимана. Этот тип белее Моби Дика.., и, наверное, таких же габаритов. — Нам есть что обсудить. Если только вы не хотите сказать, что мое предложение вас не заинтересовало.