Пока Элли собиралась с мыслями, лорд Равенворт продолжил:
— Нет, мисс Дирборн, я не одобряю эту шляпку, какого бы цвета она ни была. Но если вам интересно мое мнение, я с удовольствием пойду вместе с вами в модную лавку. Только не в эту. Уверен, что мадам Берже сумеет подобрать для вас… — Он оборвал себя на полуслове, заметив ужас на лице Элли. — Господи, что случилось?
Но она уже не услышала виконта. Взгляд Элли был прикован к карете, которая мчалась по мостовой, не разбирая дороги. Одна из лошадей понесла, и кучер не мог с ней справиться. Но самое ужасное — там, впереди, на мостовой лежал маленький мальчик. Очевидно, он хотел перебежать улицу перед лошадью, но споткнулся, упал и ударился головой о булыжник.
— Нет! — закричала Элли, глядя на несущуюся карету.
Не медля ни секунды, она оттолкнула лорда Равенворта и бросилась навстречу надвигающейся трагедии. Мелькнула в воздухе свалившаяся с головы шляпка, но в эту минуту Элли было не до того, как она выглядит со стороны. Ведь на мостовой лежал раненый ребенок, и этот ребенок мог в любую секунду погибнуть под копытами взбесившегося черного жеребца!
Побледневший от испуга кучер отчаянно натягивал вожжи, стремясь удержать пару своих коней. Ему отчасти удалось сделать это в тот самый миг, когда Элли подбежала к мальчику. Она попыталась поднять ребенка, но не сумела и бросилась на него, прикрыв своим телом. Пелерина Элли казалась сейчас огромной бурой бабочкой, распластавшей свои крылья на мокрой, грязной мостовой.
Похоже было, что на оживленной улице лишь четверо заметили надвигавшуюся беду — Элли, Равенворт да пара прохожих, шарахнувшихся в сторону, когда неуправляемая карета пронеслась в опасной близости от них. Подгоняемый мыслью о том, что лишь считанные секунды отделяют от гибели Элли и несчастного мальчика, Равенворт ринулся вперед и умудрился успеть. Он ухватил за повод взбесившегося жеребца и повис на нем всей своей тяжестью. Карета накатывала сзади, но Равенворт сумел устоять на ногах и повернуть морду жеребца в сторону. Жеребец испуганно захрипел и осел на задние ноги. Постромки лошадей перепутались, они затоптались на месте, и карета начала останавливаться.
— Какого дьявола? Эй, что вы себе позволяете? — Из окна кареты высунулась голова сердитого мужчины. Но седок мгновенно оценил ситуацию и воскликнул уже совершенно другим тоном: — О господи!
Когда Элли поняла, что не может поднять ребенка, она почувствовала смертельный ужас. Изо всех сил прижавшись к мальчику, который по-прежнему лежал неподвижно, не подавая признаков жизни, она закрыла глаза и приготовилась к тому моменту, когда они оба будут раздавлены тяжелыми подкованными копытами. Но карета неожиданно остановилась, лошади застыли в нескольких дюймах от головы лежащей перед ними Элли.