– Нет, нет! – Адриана попыталась вырваться и ускользнуть.
– Моя дорогая, – прошептала герцогиня, – не надо устраивать сцен! Лучше потанцуйте со мной!
– Здесь полиция! Меня могут увидеть.
– Вас быстрее узнают, если вы будете стоять истуканом посреди зала.
Не успела Адриана опомниться, как оказалась в ряду танцующих. Герцогиня, стоя напротив, улыбалась ей. Первая пара уже приступила к фигурам величественного менуэта.
– О боже, я не могу в это поверить, – задыхаясь, проговорила Адриана, когда они вместе с герцогиней, пошатываясь, вышли во внутренний двор Пале-Рояля. Адриана чувствовала, что довольно сильно опьянела: никогда раньше ей не приходилось пробовать коньяк. Откуда ей было знать, что он намного крепче вина?! Не успела она допить то, что оставалось на дне бокала, как герцогиня тут же плеснула в него новую порцию.
– Вы такой замечательный партнер, сударь, – сказала герцогиня, делая реверанс. – Вы должны больше танцевать.
– Правда? – После первого же танца с герцогиней Адриана поняла, что окружающие принимают ее за мужчину. И еще она заметила, что очень многие мужчины переодеты женщинами, а женщины – мужчинами. Она знала, что трансвеститов давно, лет двадцать назад, выдворили из Версаля, но никогда не задавалась вопросом: куда же они все переместились?
Теперь все стало ясно. Дворец герцога Орлеанского являлся их пристанищем еще со времен отца герцога и брата Людовика, Филиппа, который пользовался большой любовью подобного рода мужчин.
– О чем вы задумались, дорогой? – спросила герцогиня, прислоняясь к колонне, поддерживающей внутренние своды дворца. – Тень печали легла на ваше лицо, но ведь еще минуту назад вы были таким веселым.
– Я была… был… это только… «Корай» попросил меня… стать любовницей короля, выйти за него замуж… это так тяжело.
– Брак вообще тяжелое дело.
– Я знаю. Но король… – Адриана нахмурилась. – Простите, я пьяна.
– Не настолько, я думаю, – ответила герцогиня, подливая коньяк в ее бокал.
– Нет, я больше не могу.
– Вы должны, – строго сказала герцогиня. – Ради своего же блага.
Адриана посмотрела на свой вновь наполненный бокал и сделала глоток.
– Но он старый, – выдавила она наконец, – и… безумный.
Герцогиня взяла ее руку и крепко сжала.
– Никогда не говорите таких слов, дорогая, – мягко произнесла она.
– Вы никогда не были с ним. Вы не делили с ним ложе. Он думает, он уверен, что он молод.
– Бедняжка, – вздохнула герцогиня. Вдруг она улыбнулась, и Адриана ужаснулась ее улыбке. Пройдет всего несколько лет, и она сама будет растягивать губы в точно такой же улыбке: искусственной, как маски, что скрывают истинные лица.