– Доктор Галлей, – начал Гиз, – простите, я только хотел сказать…
– Я знаю, что вы хотели сказать, сэр, – оборвал его Галлей. – И считаю ваши слова ужасной несправедливостью по отношению ко мне. Я допускаю, что корона и сэр Исаак поссорились, но что касается меня, то я был его другом уже тогда, когда вы и на свет еще не появились. И я, а не кто-нибудь другой, финансировал первое издание его «Начал».
– Доктор Галлей, – вмешался в неловкий разговор Маклорен, – пожалуйста, поверьте, мы все испытываем к вам глубочайшее уважение. Прошу вас, располагайтесь здесь в кресле, а мы пока приготовим кофе.
– Что? Вы собираетесь уединиться и продолжать злословить за моей спиной?!
– Нет, сэр, – вновь вступил в разговор уже пришедший в себя Гиз, – я хотел лишь сказать, что вы находитесь в некоторой оппозиции к Философскому обществу.
– Философы не должны ссориться, – заявил Галлей. – Напротив, они должны объединять свои усилия в процессе познания мира. Они должны объединить свои знания в один большой океан, а не разбегаться крошечными ручейками в разные стороны. Я вас всех приглашал вступить в Лондонское философское общество, и мое приглашение остается в силе.
– Мы очень признательны и благодарны вам за это приглашение, – сказал Маклорен, – но пока сэр Исаак…
Галлей дружески положил руку ему на плечо:
– У сэра Исаака уже были в жизни подобные эпизоды, но этот слишком затянулся и стал самым болезненным из всех предыдущих. Мне горько об этом говорить, но его последние письма в некотором роде были… э-э-э… иррациональны. Он, мои дорогие коллеги, подошел к опасной черте, и мы должны уберечь его от страшного падения в пропасть.
– Я не стану притворяться, будто знаю, чего добивается сэр Исаак, – решительно произнес Маклорен. – Если вам это известно, пожалуйста, объясните и нам! – И он жестом пригласил пройти в зал заседаний.
Галлей шумно выдохнул. Казалось, он выдохнул не только воздух из легких, но и значительную долю своей напыщенности.
– Друзья мои, мне очень жаль, но я совсем не располагаю временем и не могу насладиться вашим обществом. Поверьте, мне крайне недостает общения с молодыми философами, особенно я скучаю по моему своенравному ученику Джеймсу. Сегодня я питал надежду хотя бы увидеть его. Но я пришел к вам по долгу службы как королевский астроном.
Ни Маклорен, ни Гиз ничего на это не ответили. Галлей кашлянул и продолжал.
– Понимаете, в чем дело, – начал он нерешительно, – это вовсе не моя просьба.
Гиз и Маклорен все так же молча стояли и смотрели на него. Галлей еще раз тяжело вздохнул и закончил: