– В таком случае мы все изображаем индейцев? – спросила Адриана.
– О, конечно, разве вы не видите, какая во всем этом дикость? – Герцогиня очень доверительно, по-дружески взяла Адриану за руку и тепло пожала ее. Адриана почувствовала что-то твердое на ладони герцогини.
В этот момент баржа задрожала, невидимый исполин внутри нее откашлялся, вдохнул воздух и низко загудел. Адриана обернулась, происходящее так поразило ее, что рука непроизвольно выскользнула из руки герцогини, и нечто, зажатое между их ладоней, выпало. На лице Адрианы появилась восторженная улыбка, когда она увидела густые клубы пара, поднимающиеся за спиной короля и дофина.
– О боже, – воскликнула Адриана, – это же пароход! – Обернувшись, она посмотрела на герцогиню, глаза которой сияли неподдельным весельем.
– Моя дорогая, – изумленно выдохнула герцогиня, – вы еще сущий ребенок.
Баржа медленно отчалила, и Адриана почувствовала, как так же медленно ее искренняя улыбка сменяется искусственной.
– Дорогая, – продолжала герцогиня, – я только что сделала вам комплимент. Разве хоть один из присутствующих здесь олухов догадался, что мы плывем с помощью пара? Многие ли из них могут объяснить принцип работы парового двигателя? – Герцогиня придвинулась так близко, что ее губы почти касались мочки уха Адрианы. Сколько глаз с любопытством наблюдают за тем, что происходит между ней и герцогиней Орлеанской? Сколько шпионов Торси следят за ними? Если бы министр слышал их разговор, какой бы вывод он сделал? А герцог Орлеанский, который способствовал ее устройству в Академию наук, не он ли надоумил свою жену сесть с ней рядом? Но самый важный вопрос – чего же герцогиня от нее добивается?
– Вы переоценили меня, предположив, что я знаю, как работает это чудо – паровой двигатель, – солгала Адриана.
Герцогиня покачала головой:
– Я редко ошибаюсь в своих оценках, моя дорогая, особенно в оценках тех, кто меня интересует.
– Интересует? – переспросила Адриана, чувствуя, что вновь краснеет.
– Не надо так удивляться, дорогая.
– Но я не собираюсь привлекать ничье внимание, мадам, ничье.
Лицо герцогини Орлеанской сделалось усталым и печальным.
– Я знаю, дорогая, – она вновь сжала руку Адрианы, – но это не имеет значения, вот в чем дело, понимаете?
– Нет, – ответила Адриана, сердце у нее оборвалось, – но боюсь, я могу научиться понимать.
– Если я не ошибаюсь, – продолжала герцогиня, – если вы проявляете столь трепетный интерес ко всему научному, я полагаю, что могла бы устроить для вас экскурсию к паровому двигателю, после того как праздник закончится.