— Как все это отвратительно, — изрек поэт. Затем подпер челюсть кулаком и внимательно пронаблюдал всю экзекуцию от начала до конца.
Наконец мамаша все-таки выкрутилась из крепких рук священника, поправляя юбки, бросилась прочь, на бегу подхватила малыша в одну руку, ведро с водой — в другую и засеменила в сторону массива четырехэтажек, то и дело подпрыгивая — жигуч действовал моментально.
Вскоре по той же дороге к городу зашагали двое мужчин. Священник на ходу растирал левую ляжку, брюнеточка оказалась зубастой. Поэт говорил:
— Настоящее мнится податливым, оно шепчет. «Делай со мной что хошь, задирай юбки, возводи храмы». Только это податливость болота, святой отец, а закон болота: не барахтайся. Сколько здесь уже было таких молодцев, как ты, уверенных, что уж они-то наведут порядок в этом мягком, глупом болоте. Только глядишь, ан нет молодца: лишь пузыри кровавые лопаются на поверхности. А не утонет, так запачкается. Пойми, в нашем родном кровавом болоте Настоящего ничто не имеет смысла, кроме…
Поэт говорил, священник молчал, не забывая растирать пострадавшую ногу. Святой отец был молод, но имел за плечами тысячи лет чужой мудрости и знал, что такие споры свяшенники и поэты вели, веду! и будут вести на миллиардах планет всех миров и галактик и заканчиваться их беседы будут всегда одним и тем же итогом.
На развилке двое остановились. Поэту предстояло свернуть к лачугам, священнику — к резиденции городского местоблюстителя.
На прощание поэт сказал так ни разу и не возразившему священнику:
— Ладно, святой отец, так уж и быть, я подумаю над твоими словами.
И двинул своей дорогой. Правда, через несколько шагов он остановился и удивленно воскликнул:
— Постой, так ведь ты заранее знал, что произойдет, когда рвал жигуч!
Но священник уже исчез за поворотом.
В приемной местоблюстителя было многолюдно, но тихо. От вошедшего молодого священника просители тщательно отводили свои взгляды — в Настоящем побаивались смотреть в глаза незнакомцам. Свободное место нашлось в дальнем углу. Священник сел, смежил веки. Казалось, он дремал, а на самом деле он вел бурную беседу со своим внутренним демоном, причем гордое чудовище обвиняло.
«Уже третья неделя заканчивается. Не кажется ли святому отцу, что он нарочно тянет время? Ведь был шанс получить лицензию на миссионерскую деятельность в два дня, а с ней и полную свободу передвижения. Мы бы давно вырвались из города на задание».
«Я делаю все, что в моих силах: даю взятки, подарки, секретаря подмазал».
«Не все. Помнишь первый визит душеблюстителю?»