Под обрывом в ветвях старой ели нашлась палатка. Рядом в траве глазастая Татьяна заметила стереосистему, и что удивительно, при включении она хоть и взвыла, но заработала как ни в чем не бывало. Долго бродили в поисках мешка с продуктами, пока не обратили внимание, что он лежит в палатке. Еще час под уговоры девчат месили ногами глину, там где прошелся поток, искали бытовые мелочи, косметички, но в итоге больше ничего не обнаружили и принялись устраивать стоянку заново, на этот раз поближе к шатру.
Во время перекура разговор как-то само собой перешел на Данилу, и первой о нем вспомнила Зинка:
— Жалко, Стас, что ты так быстро заснул. Данила очень интересно рассказывал.
Стас ответил довольно грубо:
— Ерунда все это. Древнее, никому не нужное старье.
— Так ведь ты ничего не слышал!
— И так ясно.
Стас был явно не в духе. Не понравился энтузиазм толстушки и Альфу:
— Согласен. Меня он тоже не впечатлил. Пустые россказни. В прошлом были только одни безмозглые динозавры. Правильно, Стас?
Тот ничего не ответил. Словно вспомнив что-то, он резко поднялся и пошел к зеленому шатру.
— Он не археолог.
Татьяна сказала это вдруг, сказала ни к кому не обращаясь, завороженно уставившись прямо перед собой. Альф уважительно посмотрел на девушку.
— И ты это поняла? Молодец! Действительно, на самом деле он палеонтолог.
— Данила не археолог, — монотонно повторила Татьяна, — все было подстроено.
— Что подстроено? Гроза?
— Может быть, и гроза.
— Перестань. Ведь это чепуха…
— Все, все было подстроено! Неужели ты этого не чувствуешь?
— Ты что, с ума сошла? Стас чуть не погиб, Данила его каким-то чудом спас, и это тоже подстроено?
Не на шутку обидевшись за друга, Альф выразительно покрутил пальцем у виска. Девушка не обратила на это внимания и сказала:
— Он все знал. Знал, что будет со Стасом. Просто — все знал.
Альф состроил ухмылочку.
— Женская интуиция! Если не ошибаюсь, в «Риндзя року» сказано: интуиция есть высший акт преодоления ума. Особенно удается женщинам.
Татьяна глазом не повела, продолжая завороженно смотреть в никуда. Губы ее беззвучно шевелились. Она никак не могла ясно высказать свою мысль и топталась перед ней, как лошадка перед слишком высоким барьером.
Держа сжатые кулаки перед собой, от шатра вернулся Стас.
— Сволочь! Какая сволочь! Куда мы только смотрели утром?
— Да что случилось?
— Я так и знал. Сволочь! Ни топора нет, ни вещей.
— Ну и что?
— Что, что! Лодка, ты пойми, лодка!
Ветки летели в глаза, раскиселенная ливнем тропинка старалась вывернуться из-под ног — студенты мчались к берегу. И все время видели его следы: четкие, мерные. Следы человека, уверенного в том, что его уже никому и никогда не догнать.