23 ч. 22 мин.
За тридцать восемь минут до взрыва
— Офицерская кают-компания вызывает на связь капитана.
Никита Горов, которого этот голос нашел в рубке управления, потянул микрофон на себя и произнес:
— Докладывайте.
Из динамика-пищалки на потолке горохом посыпались торопливые, натыкающиеся друг на друга слова. Их было так много, и они вылетали из громкоговорителя так быстро, что почти ничего нельзя было разобрать.
— Течет тут у нас. Переборка вспотела.
— Какая еще переборка? — Горов спрашивал предельно деловым, подчеркнуто хладнокровным голосом, хотя у самого в это время живот свело от ужаса.
— По штирборту.
— Серьезная течь?
— Не сказать, чтобы уж очень. Так, испарина.
Роса выступила маленькими такими капельками на метра два в длину и на сантиметров пять или восемь в ширину. У самого потолка.
— Признаки вспучивания заметны?
— Никак нет.
— Держите меня в курсе, — сказал он, так и не выдав своей озабоченности. А ведь душа в пятки ушла, когда он тянулся к микрофону минуту назад.
Техник, сидевший за пультом поверхностного эхолота, сообщил:
— Вижу в отверстии признаки неполного прободения. Оно частично блокируется, и акустические колебания проходят не полностью.
— Аквалангисты?
Техник на мгновение замешкался с ответом, углубившись в изучение графика.
— Так точно. Иначе истолковать это явление трудно. Ныряльщики. Судя по всем отклонениям пера самописца, они продвигаются вниз.
Добрая весть подействовала на всех присутствующих в рубке. Не то чтобы они расслабились — нет, напряжение осталось тем же. Однако впервые за много-много часов эта напряженность как-то скрашивалась сдержанным оптимизмом.
— Торпедный отсек вызывает капитана.
Горов суеверно вытер повлажневшие ладони о брюки и снова взялся за микрофон:
— Говорите. Я слушаю.
Говорящий из торпедной владел своим голосом, но все же нотка обеспокоенности очень даже чувствовалась, несмотря на искажения.
— Увлажнение переборки между торпедными камерами номер четыре и номер пять становится все заметнее. Мне не нравится, как это все выглядит.
— Какого рода ухудшения вы замечаете?
— Теперь вода капает на палубу.
— Сколько воды? — спросил Горов.
Громкоговоритель засвистел и продолжал скрипеть и визжать, пока офицер-торпедник не завершил наконец оценку создавшегося положения. Потом свист унялся и офицер доложил:
— Грамм тридцать. Или пятьдесят.
— И все?
— Так точно.
— Признаки вспучивания?
— Не наблюдается.
— Как заклепки?
— Ни в одном ряду заклепок не замечено каких бы то ни было нарушений.