Чувствую — глаза набрякли, в горле комок, и я вот-вот сейчас в раскрутку пойду. Тьфу, черт! Что, думаю, такое со мной?! Натянул скорей штаны тренировочные, сунул ноги в сандалии — и на крыльцо.
Посидел с полчасика, отдышался, пошел в хату. Перевел будильник с четырех часов на пять и сам лег спать.
Вот какая сентиментальная история! Возраст, нервы...
И опять взлет, посадка, взлет, посадка... И опять жара, и пить хочется, и девки-загрузчицы моему рыжему что-то обидное кричат... А он сегодня ходит, нос свой облупленный задрал и даже в их сторону не смотрит. Характер, наверное, вырабатывает...
— Сергей Николаевич, вы в войну на чем летали?
— Эх, Дима, на всем, что летало, и на том, что летать уже не могло...
Где-то далеко шел самолет. Двигатель был еле слышен.
— Тсс... Слышите, Сергей Николаевич? Кто-то к нам идет... Только не разберу — на чем.
Я прислушался…
— «Як-двенадцатый»...
Со стороны деревни, отчаянно пыля, на взлетную площадку примчался ободранный «газик». Из него тяжело вылез председатель колхоза и протянул мне руку:
— Здорово, Серега!
— Здорово, да не очень, — сказал я ему.
— Нет, вы посмотрите, люди добрые! — закричал он. — Может, еще и я в чем виноват?!
— А кто же?!
— Он, понимаете ли, пуляет свою «химию» в белый свет как в копеечку, а я за это тыщами с эскадрильей расплачиваться должен! Я тебя, понимаешь, не затем нанимал, чтобы ты мне удобрения зазря переводил! Гастролер чертов!..
«Ах ты, куркуль несчастный! — думаю я. — Я б тебе сказал, если б не люди!»
— А ты сигнальщиков на северном участке выставил?
— А ты что, тут первый год летаешь? Ты это своему телку про сигнальщиков рассказывай, а мне не вкручивай!
— Но-но... — вдруг сказал Димка и пошел на председателя.
Ну я его, конечно, в сторонку откинул и говорю:
— Так вот, чтоб сигнальщики повсюду стояли.
— А в поле у меня кто работать будет?
— А это уж твоя забота.
— Тебя бы на мое место...
— Да уж сообразил бы как-нибудь.
— Ну, Серега!.. Смотри, накапаю я на тебя!
И, тут как раз из-за лесочка «Як» вывалился и на посадку стал заходить. Димка так в него глазами и впился.
— Чего у вас случилось? — спрашиваю я у председателя. — Зачем аэроплан вызывали?
— Да вроде аппендицит у счетовода. Слева внизу не дотронуться...
— А может, печень? — засомневался я. — Часто путают.
— Да что ты, Серега, окстись! Она ж не потребляет. Ты же знаешь...
Без сучка без задоринки сел «Як».
— Азанчеев... — сказал я Димке. — Почерк.
— Пижон... — завистливо пробормотал Димка, не отрывая глаз от «Яка».
— Это ты пижон, — засмеялся я. — Вот погоди, прилетит медкомиссия и спишет тебя из авиации за плохой характер...