Слава всем богам, он довольно долго отсутствовал.
Я нигде не видел столько бумаги, даже в канцеляриях королевских чиновников. Если у Брешущего Пса не выходила листовка, он бросал испорченную бумажку через плечо. Когда он приносил еду, бумажная или целлофановая упаковка летела к отвергнутым листовкам. Повсюду валялись разбитые керамические бутылки из-под вина. Уцелевшие сосуды хранились, вероятно, для пополнения запасов.
Здесь, в этих осадочных слоях, лежала вся история Брешущего Пса Амато; чтобы начать раскопки, нужен был только авантюрист-историк, не боящийся запаха.
Все это я понял с первого взгляда, лишь только Амато пригласил меня войти. Вторым взглядом я окинул его мебель. Она ограничивалась мольбертом, за которым он рисовал объявления и плакаты, и шатким столом, где он писал листовки. В самом чистом углу гордо лежало драное одеяло.
Пройдя два шага, я убедился, что мои выводы ошибочны. На самом деле Брешущий Пес прибирал квартиру. Я увидел дверной проем (без двери) во вторую комнату, куда Амато складывал мусор, когда в первой его накапливалось слишком много.
Брешущий Пес не извинился. Казалось, ему было невдомек, что он как-то не так ведет хозяйство. Он только спросил:
– Ну что ты узнал от своего Гулляра?
– Я к нему не ходил. Я кое-что придумал.
– Ты не очень перетрудился, пока думал? Видно, у меня на лбу было написано огромными буквами, какой я молодец.
– Тебе понравится. Это на пользу нам обоим. Вот мой план.
Я рассказал ему, как мы можем заработать несколько марок. В глазах у него зажегся недобрый огонек.
– Сынок, может, мы и сойдемся. Ты не такой дурак, как кажется.
– Прикидываюсь для маскировки, – буркнул я. – Ну как, идет?
– Почему бы нет? Мне всегда нужны деньги. Но ты неправильно вычислил, что нам надо делить их пополам. Я ведь должен буду выделить время из своего жесткого расписания и делать всю работу.
– Я вычислил, что лучше всего нам делиться так: две трети мне и одна тебе. У меня контракт. Мне придется переписывать твои заметки. И переться в Веселый уголок, чтобы передать их.
Брешущий Пес пожал плечами. Он не спорил.
– Легкие деньги, – пробормотал он.
– Кстати, о деньгах. Как ты сводишь концы с концами? Я уж не спрашиваю, как ты платишь за всю эту бумагу.
Даже макулатура стоит недешево. Производство бумаги – трудоемкая отрасль.
– Может, кое у кого достаточно мозгов, чтобы понять истину и захотеть ее обнародовать.
Он сердито смотрел на меня. И не хотел говорить правду.
Из него получился бы настоящий верующий. Танфер может похвастаться славной порослью психопатов, и число их растет день ото дня. Хотя, возможно, Брешущий Пес ворует бумагу. Или прячет состояние у банкиров-гномов.