Распрощавшись с Леной Дюниной, Лайма отправилась домой, воображая, что сейчас увидит Анисимова в поту. Он мог бы вызвать строителей и покончить с неприятным делом без шума и пыли. Но нет, этот интеллигент паршивый предпочитает строить забор своими руками! Если мужчина загорелся какой-то идеей, он превращается в танк.
Лайма уже подходила к своему участку, когда рядом скрипнула калитка и из нее выглянул Олег Бабушкин. Был он все такой же небритый и обрюзгший, но на этот раз оделся в спортивный костюм с металлической искрой.
— Эй! — позвал он заговорщическим тоном. — Как вас там — Лайма? Идите сюда.
Обернувшись, она некоторое время смотрела на него, раздумывая, как поступить. Может, он зовет ее, чтобы сказать какую-нибудь гадость? За ним, судя по всему, не заржавеет.
— Зачем? — с подозрением спросила она.
— Идите, говорю! Не пожалеете. Да не пугайтесь, я приглашаю по-джентльменски.
Лайма пожала плечами и сделала несколько шагов, наблюдая за ним с опаской. В промежутке между приемами пищи людоед тоже может быть джентльменом.
— Извините, что я вам нахамил, — сказал Бабушкин, когда она подошла, и протянул руку. — Был слегка не в себе. Хочу помириться.
— Я не обиделась, — ответила Лайма и позволила потрясти свою ладонь, утонувшую в большой лапище.
— Хотите покурить? — спросил Бабушкин и отступил в сторону, приглашая ее войти.
— А ваша собака меня не укусит?
— Кто, Арчи? — хозяин рассмеялся. — Арчи не кусается. Ему вообще по фигу, кто ко мне приходит. Он только на Гракова реагирует, потому что тот его деликатесами кормит.
Лайма вошла вслед за Бабушкиным во двор его дома и тотчас увидела Арчи, который валялся на садовой дорожке.
— У нас, между прочим, чужие, — сообщил ему хозяин.
Арчи поднял глаза, посмотрел на Лайму и пару раз стукнул хвостом о землю. Она рассмеялась:
— Впервые вижу столь индифферентного пса! Почему он у вас такой тощий?
— Давай без «выканья», — предложил Бабушкин. — Ты вдова, я вдовец, чего чиниться?
— А дети у вас… у тебя есть? — спросила Лайма. — До сих пор поблизости я не видела ни одного ребенка. Иногда пролетают какие-то на велосипедах, но ясно, что они с другого конца поселка или вообще из деревни.
— У меня есть дети. Только они уже выросли, им со мной лето проводить в облом. Они так мне и сказали — в облом! Представляешь?
Бабушкин достал из кармана портсигар и торжественно его открыл. Там лежали аккуратные тонкие папироски — всего четыре штуки.
— Это что — самокрутки? — удивилась Лайма. — Я вообще-то без фильтра не курю.
— Да ты попробуй! Плохого не предложу.
Лайма, которая, сказать по правде, очень обрадовалась тому, что Бабушкин изменил поведение, решила не вредничать. Подумаешь — одна папироска! Чего только она в своей жизни не курила дросто ради любопытства! А здесь важная миссия!