Евгений поухаживал за ней, как это делают все мужчины — ровно две минуты, — и с сознанием выполненного долга скрылся в подвале. Лайма же моментально провалилась в сон. А пришла в себя только ночью. Голова болела так, будто она колола ею орехи. В комнате было темно, но на фоне окна отчетливо прорисовывался силуэт Корнеева. Он замер в позе охотника — шея вытянута, локти отставлены далеко назад.
— Что случилось? — простонала она, попытавшись сесть.
— С тобой? — спросил тот, не меняя позы. — Ты стала наркоманкой, поздравляю.
— Я убью Бабушкина, — пообещала Лайма. — Кстати, кого ты там увидел?
— Какой-то мужик прокрался мимо забора.
Лайма сделала попытку вскочить на ноги, но тотчас со стоном упала обратно.
— Мы все на свете проспим!
— Я еще не ложился. Слушай, у неизвестного при себе фонарик, он как пить дать собирается в лес. У меня есть прибор ночного видения. Может, сбегать поглядеть, что да как?
— Я запрещаю! — мгновенно вскипела Лайма и тут же схватилась за лоб. В ее голове работала столярная мастерская — там что-то пилили, строгали и сколачивали одновременно.
— Что, хреново? — посочувствовал напарник.
— Не понимаю, почему люди становятся наркоманами.
— Просто ты слишком положительная, — ответил тот. — Такая родилась. И у тебя в крови наверняка есть специальные ферменты, которые не позволяют тебе расслабляться и делать неправильные вещи.
— Ты не можешь идти в лес, — уже спокойнее сказала Лайма. — Ты не готов к битве. Ведь здесь происходит что-то очень серьезное. Лейтера убили не понарошку. А у тебя даже нет никакого предлога для того, чтобы идти ночью в лес, понимаешь? Ни одного удобоваримого объяснения, если тебя вдруг кто-то заметит…
— Зачем мне предлог? — удивился Корнеев. — Я же полный псих, да еще немой при этом! Ты не забыла? — ехидно добавил он. — Сама придумала, смею напомнить…
— Но я вся изнервничаюсь, если ты пойдешь!
— Если я не пойду, мы никогда ничего не узнаем. Мы тут состаримся. А я заработаю себе в подвале куриную слепоту и рахит.
— Ну, хорошо. Только возьми с собой мобильный телефон.
— Ты будешь звонить мне в лес? — удивился Корнеев. — Не думаю, что это хорошая мысль.
Он слетала подвал и нацепил черную водолазку. На голову пристроил прибор ночного видения, сделавшись похожим на аквалангиста.
— Если тебя поймают с этой штукой, — предупредила Лайма, — никто не поверит, что ты псих. Это ведь ясно? Не делай этого, Евгений! Возьми лучше фонарик. Если здесь действительно орудуют преступники, то дурачка убогого они, может, убивать не станут. А вот шпиона…
— Ладно, уговорила, — неохотно согласился Корнеев. Он обожал технику и всяческие приспособления и пытался применять их, когда надо и когда не надо. — И не задерживай меня: вдруг я потеряю этого типа?