— Мы подготовим! — не сдавалась хозяйка. — Вы будете гулять в саду, хорошо питаться… А что касается энергии, то можно пригласить какого-нибудь энерготерапевта, чтобы он прочистил вам чакры.
Она смотрела на него невинными круглыми глазами, и если бы Кудесников не знал точно, что Алла искренняя дура, то решил бы, что она издевается. Он представил, как ему будут прочищать чакры, и немедленно скис.
— Да! — неожиданно вспомнила хозяйка. — Я же еще не познакомила вас со своей сестрой и ее мужем!
Она повернулась к супружеской паре, которая оказалась по левую руку от Кудееникова, и торжественно представила:
— Это Валентина, моя двоюродная сестра. Но запомните, Арсений, мы с ней как родные.
Валентина оказалась высокой и худой женщиной лет за пятьдесят с аккуратной завивкой, которая наводила на мысль о приближении благородной старости. Она была сильно накрашена и увешана драгоценностями, как рождественская елка в витрине ювелирной лавки. Ее муж — по всей видимости, даритель всего этого добра — походил на персонаж фильма, прокрученного в замедленном темпе. Он долго поворачивал голову, долго нес вилку ко рту, и глаза у него оказались тусклыми, как у сытого питона.
— Олег Золотарев, — произнес он, подарив Кудесникову нечто, отдаленно напоминающее улыбку.
— Арсений Кудесников, — кивнул тот и обратил взор на секретаря Семигуба, который так и остался безымянным.
— Меня зовут Борис, — немедленно отреагировал тот. — Очень рад познакомиться.
Обозрев все это собрание и заметив тревожные огоньки в глазах Валентины, да и самого Семигуба тоже, Арсений неожиданно решил изменить тактику. Пусть они думают, что он действительно такой всемогущий. Страх, как известно, является лучшим катализатором всякого расследования. А без расследования тут, видимо, не обойтись: Алла твердо задумала вызнать у него что-то для себя важное.
— Давайте договоримся так, — сказал он, проглотив креветку, панированную сыром. — Я быстренько раскрываю все ваши тайны и еду домой.
— Все? — уточнил Золотарев, глядя в бокал с вином.
— Ну, это он, конечно, загнул, — пророкотал Семигуб. — Вы ведь загнули, Арсений, признайтесь? Вы не можете знать все.
— Могу, — без зазрения совести заявил Кудесников. — Другое дело, хочу я или нет. Надо мне это или не надо.
Над столом повисла задумчивая тишина, и лишь вилки дружно звякали о фарфор.
— Только не следует думать, что я умею читать мысли, — решил разрядить он обстановку. — Для того чтобы что-то узнать, мне нужно много работать. Медитация, концентрация и все такое…
Еле уловимый общий вздох облегчения был ему ответом. Одна только незатейливая Алла ничего такого не улавливала и поедала пищус аппетитом кролика.