— Вы в хорошем настроении, мистер Броуди, — заметил неуверенно один из молодых людей.
— А почему бы и нет? Такие случаи, как тот, что произошел сегодня утром, меня смутить не могут. Если бы не некоторые соображения, я бы свернул шею этому ничтожеству. А вы знаете, — продолжал он конфиденциальным тоном, — отчего он злится? Оттого, что я принят сюда помимо него, благодаря моим связям, и он не мог этому помешать.
Он вынул из кармана трубку, шумно выколотил ее о письменный стол и принялся набивать.
— Неужели вы будете курить, мистер Броуди? — воскликнул первый клерк, с некоторым беспокойством поднимая глаза от книги. — Вы же знаете, что это строго запрещено.
Броуди посмотрел на него, раскачиваясь на стуле, и ответил:
— А кто мне запретит? Я делаю, что хочу. Такому человеку, как я, не пристало кланяться и молить разрешения закурить трубку.
Он с вызывающим видом продолжал курить, шумно пыхтя трубкой и небрежно бросив на пол обгорелую спичку. Затем, глубокомысленно покачивая головой, промолвил в промежутках между затяжками:
— Нет, не пристало. И я не буду этого делать. Господи, если бы я имел то, чего заслуживаю, разве я сидел бы в этой поганой конторе! Я стою много выше такой службы, да и всякой службы вообще. Это истинная правда, только не имею возможности это доказать и должен мириться с тем, что есть. Но ничто меня не изменит. Нет, черт возьми! В этом городе многие были бы счастливы, если бы в их жилах текла такая кровь, как в моих.
Он осмотрелся, ища одобрения, но, заметив, что слушатели, которым надоело неизменно слышать одно и то же, с притворным безучастием склонили головы над работой, почувствовал разочарование. Впрочем, он не преминул воспользоваться их невниманием: достал из бокового кармана небольшую плоскую фляжку, торопливо поднес ее к губам и затем украдкой спрятал обратно. Подкрепившись таким образом, он продолжал, словно не замечая, что его не слушают:
— Кровь всегда скажется и свое возьмет. Я опять верну себе прежнее положение. Только из-за злобы и зависти человеческой я попал сюда. Но это не надолго. Настоящего человека не сломишь. Скоро люди опять воздадут мне должное, поймут, кто я, и я опять буду на Сельскохозяйственной выставке стоять рядом, плечо к плечу, с господином главным судьей графства, и буду в самых лучших отношениях — как равный с равными, имейте в виду!.. — подчеркнул он эти слова, махнув трубкой. — С людьми самой благородной крови, и мое имя будет в списке среди их имен. — Перенесясь мысленно в славное прошлое, он расчувствовался, глаза его увлажнились, нижняя губа отвисла, грудь вздымалась. Он пробормотал: — Да, это большая честь для человека.