В доме царило безмолвие, безмолвие смерти. Но после долгой тишины кто-то задвигался наверху и медленно, часто останавливаясь, стал сходить по лестнице. Наконец дверь в кухню отворилась, и вошла старая бабушка. Приближался час еды, и бабушку привлекло в кухню желание поджарить себе гренки помягче. Она ковыляла вперед, опустив голову, ничего не замечая, пока не наткнулась на тело Несси.
— Тс-с, тс-с, куда это я забрела? — пробормотала она и отступила, ошеломленно глядя полуслепыми глазами на висевшее тело, которое от толчка опять пришло в движение и тихо качнулось на нее. Лицо старухи подозрительно сморщилось, она вгляделась и вдруг раскрыла рот. Когда же тело мертвой девочки снова коснулось ее, она шарахнулась назад и завизжала:
— Ай! Боже милосердный! Что… что это? Она… Она…
Новый крик разодрал воздух. С бессвязным восклицанием она повернулась, поскорее выбралась из кухни и, распахнув настежь дверь на улицу, бросилась бежать, спотыкаясь, вон из дому. Она пробежала так через двор на улицу и, готовая бежать дальше, столкнулась вдруг с Мэри, почти упала ей на руки. Мэри вгляделась в нее с некоторым испугом и воскликнула:
— Что случилось, бабушка? Вы заболели?
Старуха уставилась на нее. Лицо ее дергалось, впалый рот судорожно гримасничал, язык не слушался.
— Что такое с вами, бабушка? — повторила Мэри в удивлении. — Вы нездоровы?
— Там… Там… — бормотала старуха, как безумная, указывая негнущейся рукой на дом. — Там… Несси! Несси там! Она… она повесилась в кухне!
Мэри быстрым, как молния, взглядом посмотрела на дом, увидела открытую дверь. С криком ужаса бросилась она мимо старухи, все еще держа в руке белую коробочку с порошками от головной боли, взбежала по ступеням, промчалась через переднюю на кухню.
— Боже! — вскрикнула она. — Моя Несси! Она уронила коробочку с порошками, рывком выдвинула ящик кухонного шкафа и, схватив нож, изо всех сил ударила по натянутой веревке. Веревка в ту же секунду разорвалась, и еще теплое тело Несси беззвучно свалилось на Мэри и соскользнуло на пол.
— Господи! — крикнула Мэри снова. — Спаси ее для меня! Мы с ней одни на свете. Не дай ей умереть!
Обхватив руками мертвую сестру, она уложила ее на пол и, упав на колени, дрожащими руками принялась распутывать веревку, впившуюся в распухшую шею, пока, наконец, не развязала петлю. Она колотила Несси по рукам, терла ей лоб, испуская бессвязные крики, заглушенные рыданиями:
— Скажи мне хоть слово, Несси! Я люблю тебя, родная моя сестренка! Не покидай меня. Но никакого ответа не было из этих раскрытых, безжизненных губ, и в муке отчаяния Мэри вскочила на ноги и бросилась на улицу. Дико озираясь вокруг, она увидела мальчика на велосипеде, ехавшего мимо.