Но сейчас девушку тревожили мысли посерьезнее.
Джон так разошелся, потому что нуждался в ежедневных тренировках? Или хотел забыться, держаться от назойливой девицы на расстоянии?
Несмотря на все его заверения в том, что он находится в прекрасном расположении духа, Боуен этому не верила. Она же видела горькие складки в углах его рта, чувствовала некую отрешенность в его голосе. Он отгородился от людей стеной, взгляд Таггерта был холодным и отчужденным.
Любопытно, приходила ли ему в голову мысль, что он разговаривает во сне? Кожа девушки покрылась мурашками, когда она вспомнила его отчаянный крик, разбудивший ее среди ночи. В бессвязном бормотании трудно было уловить все детали и факты, но смысл главного она поняла: когда-то Джон попал в одну из самых горячих точек планеты и все его товарищи, все подчиненные, все, о ком он заботился, все, кого он любил, погибли.
И было ясно, он не хочет вспоминать об этом. Слишком тяжело. Да. Она старалась, как могла, успокоить его — ничего не получалось. Лучше не лезть, пришла к выводу Женевьева.
Она нервно постучала пальцами по кухонному столу.
Потом, возможно, она сумеет разговорить Таггерта, положит конец его добровольной изоляции.
Девушка вышла на крыльцо. Взглянула на просторные снега, залитые золотистым светом, на высокое синее небо. Там парила большая хищная птица. Орел? Красивый, мощный и гордый. Как Джон Стил.
Женевьева улыбнулась. Ее любимый мужчина был так сосредоточен на колке дров, что сейчас не заметил бы и летающую тарелку, появись она перед его носом.
Она взвесила на ладони один из снежков, прицелилась и, как только Джон выпрямился, бросила белый комочек в него. Бух! Рассыпался мелкими брызгами. И попал Таггерту за шиворот, обленил шею. Проказница увидела, как мужчина отшвырнул топор и повернулся.
— Что за безобра…
Прежде чем он закончил фразу, девушка бросила второй снежок. В этот раз она промахнулась. «Снаряд» просвистел мимо уха Стила. Джон выругался.
— Перестань, Женевьева, я не в настроении играть…
— У-у-у. — Она сморщилась, когда третий снежок попал ему в подбородок вместо груди. Лицо превратилось в белую маску, лишь брови и губы выделялись пятнами. Девушка от смеха согнулась пополам.
Мужчина утер лицо.
— Считаешь, это очень смешно? — В его изумрудных глазах появилась злость.
— Ну… — В следующий раз, к своему восторгу, она попала прямо в открытый ворот его рубашки. — Думаю, да.
Он снова выругался. Прикосновение льда к разгоряченной, потной коже ему не понравилось.
— И знаешь, что еще?
— Нет. — Джона охватило раздражение.