Зельда приказала себе не обижаться, но почувствовала, что говорит слишком официально:
— Уверяю вас, мне известна традиция, согласно которой капитан управляет собственным кораблем. По лицу Расчета видно было, что он удивлен.
— Правда?
— Я много читаю, — призналась она. — Я по профессии архивариус. Одна из областей, в которой я специализировалась, это художественная литература, посвященная первопоселенцам и освоению системы.
— Великолепно. — Иронично улыбнувшись, он сделал еще глоток кофеида. — Не сомневаюсь, что твоя профессия прекрасно подготовила тебя к корабельной жизни. У меня были неприятности кое с кем из пассажиров, которых я брал на борт до тебя, но с тобой, думаю, их не возникнет.
Может, головная боль сделала Зельду более ранимой, чем обычно? Как бы то ни было, она почувствовала досаду.
— Ирония тут неуместна. Если у вас возникали неприятности с другими пассажирами, то могу предположить, что дело было в том, что ваши приказы отдавались слишком грубо и резко.
— Приказы имеют обыкновение звучать грубо и резко. Я просто хочу, чтобы ты поняла: каким бы тоном они ни произносились, они все равно остаются приказами. Понятно?
— Видимо, это ваш первый приказ. Я вас прекрасно поняла, отан Расчет.
— Я же просил тебя обойтись без «отана».
— Вы предпочли бы, чтобы я обращалась к вам «капитан Расчет»?
— Ну а кто теперь иронизирует? — протянул он. — Обращайся ко мне по имени — можешь использовать любое из имен. Не думаю, чтобы отсутствие таких формальностей подорвало дисциплину остального экипажа.
С этими словами он взглянул на Фреда.
— А Фред вообще-то подчиняется дисциплине? — поинтересовалась Зельда.
— Не слишком. — Расчет немного помолчал. — Ты, наверное, не умеешь играть в «Свободный рынок»?
— Голуби не признают азартных игр.
— Этого я и боялся. Да, две недели полета окажутся длинными.
Зельда немного поколебалась, но потом напомнила себе, что намеревалась быть по возможности уступчивой.
— Я могла бы научиться этой игре, — неуверенно предложила она. — Ведь делать ставки необязательно, правда? Наверное, игра пойдет так же и без обмена деньгами.
— Так именно в ставках весь интерес!
— О! Ну, тогда вообще говорить не о чем. Мне нечего ставить, если не считать нескольких дисков с романами. Вряд ли они вас заинтересуют.
Зельда была очень рада. Она предложила играть — но ее предложение не вызвало у Расчета особого энтузиазма. Тем лучше.
— Я могу сначала попробовать обучить тебя игре, а уже потом мы будем решать, есть ли у тебя что-то, что можно будет сделать ставкой, — медленно проговорил Расчет.