— А теперь я передумала. Всякая женщина имеет на это право, согласен? Короче говоря, я хочу, чтобы ты ушел.
— Ты сошла с ума, Верити! Ты не можешь вот так просто выгнать меня!
Она с любопытством посмотрела на него, склонив голову к плечу. О чем это он говорит? Она, Верити Эймс, настоящая хозяйка своей жизни! Что хочет, то и делает!
— Это почему еще?
Джонас вскочил на ноги, нервно пригладил волосы:
— Почему?! Ты еще спрашиваешь почему?! Да хотя бы потому, что ничего не изменилось! Ты хочешь меня, я хочу тебя! Что помешает нам вместе провести остаток ночи?!
Он снова был возбужден. Больше всего на свете Джонасу хотелось сейчас заниматься любовью с этой женщиной.
Но Верити была непреклонна.
— Спокойной ночи, Джонас, — повторила она, подошла к двери и широко распахнула ее. Простыня волочилась за ней по полу, словно королевская мантия. И снова Джонас подумал, что, становясь надменной, эта женщина кого-то мучительно ему напоминает.
— Черт бы тебя побрал, Верити! — Он видел, что спорить с ней бесполезно, и послушно натянул джинсы. Проклятие, этот поединок Верити выиграла всухую! Когда Джонас нагнулся за рубашкой, то услышал слабое звяканье сережки. Он поднял ее и бросил в карман. — Если хочешь знать, это не только глупо, — огрызнулся он, цепляясь за последний довод. — С твоей стороны просто несправедливо заставлять меня в одиночку отдуваться перед твоим родителем. Думаешь, он не понял, чем мы тут занимались? Что я ему скажу?
Верити улыбнулась. Это была ее первая настоящая улыбка с тех пор, как нашлась сережка.
— Папочка будет на седьмом небе от счастья. Последние пять лет он всерьез подозревал, что я лесбиянка.
Джонас почувствовал, что вот-вот взорвется. Маленькая тиранка еще и насмехается над ним!
— Он отец! Вряд ли его обрадует мысль о том, что я сделал с его драгоценной девственной дочуркой!
— Уже не девственной! — гордо поправила его Верити, как будто ей одной принадлежала столь чудесная метаморфоза.
Это было уже слишком! Остатки самообладания вспыхнули синим пламенем. И как всегда в минуты бешенства, голос Джонаса прозвучал предельно спокойно, а зубы сверкнули в безжалостной ухмылке.
— Да, — согласился он. — Благодаря мне. Советую никогда не забывать об этом, шефиня. Сами вы ни за что не дослужились бы до этого нового звания! Мавр сделал свое дело, и сделал его неплохо, смею вас заверить. Он заслуживает награды и очень скоро вернется за ней.
И прежде чем Верити успела ответить на эту вульгарность, Джонас вышел на улицу… Через несколько секунд эхом откликнулся грохот в бешенстве захлопнутой двери коттеджа.