Изучение Эмили отнюдь не было неприятным занятием. В это утро она казалась особенно прелестной в своем зеленом с золотыми полосами платье, украшенном оборками. По подолу платья шли красиво вышитые драконы. Ее блестящие кудри были отведены назад и уложены в искусную прическу, дававшую эффект ниспадающего по шее огненного водопада.
Она сидела напротив него по другую сторону черного лакированного стола, с беспокойством склонившись над перечнем имен. Было ясно, что она мучается над поставленной перед ней задачей — выбором тех, кому следовало послать приглашения на первый устраиваемый ею светский прием.
— Совсем ни к чему доводить себя до изнеможения, — ворчливо сказал наконец Саймон. — Просто поставьте галочку возле фамилий тех, кого вы хотите пригласить. Остальное сделает мой секретарь.
Эмили внимательно посмотрела на него, ее зеленые глаза сузились за стеклами очков.
— Это посложнее, чем вложения средств. Здесь я должна принять обоснованное решение. Не хотелось бы кого-нибудь обидеть. Любая ошибка отразится непосредственно на вас, Саймон.
Саймон вздохнул и вновь погрузился в задумчивое молчание. Он испытывал беспокойство, неловкость и, как он подозревал, чувство вины.
Это чувство было новым для него. Оно ему мешало и очень не нравилось. В его четко очерченном мире для таких эмоций пока не было места. Он еще даже толком не понял всего. До сих пор его мир состоял из простых прямолинейных понятий, таких как месть, справедливость, честь и долг.
Взгляд Саймона скользнул по нежному изгибу груди Эмили, и он понял, что к этому списку добавилась еще и страсть.
Сомневаться не приходилось. Он был в незнакомом ему, а потому и не слишком приятном состоянии и пребывал в нем с тех пор, как проснулся рано утром с еще не угасшими воспоминаниями. Он то размышлял о собственной слабости — надо же, отправился спасать одного из Фарингдонов! — то чувствовал, как возбуждается, вспоминая нежную и щедрую страстность Эмили.
Он все еще ощущал ее нежные руки у себя на плечах и тепло ее бедер, когда она смело сидела верхом на нем, околдовывая и дурманя до того, что он едва не сошел с ума, стараясь сохранить самообладание.
Но больше всего вспоминались Саймону ее тревожащие слова: «Порой я ненавидела своего отца так же, как вы, должно быть, ненавидели вашего».
— Дело в том, Саймон, — объясняла Эмили, сосредоточенно хмурясь, — что ваш секретарь просто подготовил очень длинный список фамилий, из которых мне надо выбирать. Многих из этих людей я не знаю, и мне не хочется ошибиться. Ваша тетя объясняла, как важно, чтобы на моем первом приеме присутствовали все нужные люди.