…Даймонд проснулась рано утром. Было еще темно. Рука Беара была у нее под головой, а грудь прижималась к ее спине. Какое-то время она лежала в этом блаженном коконе, слушая его дыхание и чувствуя биение его пульса у себя под щекой. В голову девушке закралась мысль о близкой разлуке, и сердце ее застучало, как колеса поезда — того самого, который должен унести его от нее.
Как ему удалось за такое короткое время стать неразрывной частью ее самой? Месяц назад она даже не знала о существовании Бартона Макквайда, а теперь не могла себе представить, как прожить без него следующие два-три месяца.
От его улыбки у нее в душе всходило ласковое солнышко, озаряя самые темные уголки и разгоняя прочь все мрачные мысли.
Они так недолго были вместе, но он знал ее как никто другой и принимал со всеми ее сложностями, а иногда и противоречиями. Он взял на себя ее тайны и ее страсть, ревностно охраняя их от посягательств извне. Он оберегал ее честь, мирился с ее промахами…
Как это прекрасно, когда знают всю твою подноготную и все равно ценят тебя и любят! Кто, как не Беар Макквайд, с его неподкупной честностью и удивительным состраданием, мог открыть двери в ее потаенное «я»? Кто, как не Беар Макквайд, мог коснуться ее души…
Даймонд осторожно шевельнула рукой, отодвинулась от Беара. Нежно улыбаясь, она долго глядела на его лицо, по-мальчишески встрепанные волосы и крупное, безмятежно раскинувшееся тело.
— Я люблю тебя, Беар Макквайд, — прошептала она, — Быстрей возвращайся ко мне!
Даймонд соскользнула с кровати. Из открытого окна тянуло холодом.
Вся дрожа, она надела платье и пошла закрывать окно. Тут она заметила белевший в лунном свете рулон бумаг, который Джефрис недавно вернул Беару. Он лежал среди диванных подушек у ее колен.
Бумаги… Интересно, какого рода бумаги он принес в тот день, когда Робби слег с ветрянкой?
Боясь потревожить сон мужа, Даймонд зажгла масляную лампу на письменном столе, развязала веревку и развернула потрепанные на углах документы. Сверху лежало несколько писем, потом — стопка бухгалтерских листов, испещренных номерами и цифрами, — явно финансовые отчеты. Внимание девушки привлекло то, что обнаружилось дальше: карты… каждая из которых подробно показывала различные аспекты определенного участка местности — склоны, эффективный дренаж, состав почв и подстилающих горных пород. Внизу была карта с надписью «Территория Монтаны». Биллингс, Грейт-Фолс, Хелина, водопады реки Миссури, дороги Юты, северная железнодорожная ветка, «Чикаго — Милуоки» Джеймса Хилла и Сент-Пол были отмечены чернилами. Здесь же, вычерченные красным карандашом, пролегали двести с лишним миль железнодорожной ветки Беара «Монтана Сентрал энд маунтин».