— Давайте спустимся, — прошептал Петька.
Я взял его за руку. Мы пошли по ступеням, а потом пробрались почти к самой воде. Устроились на плоском камне. Петька охватил коленки, придвинулся ко мне плечом, помолчал. И опять шепотом сказал:
— Ну…
— Что?
— Говорите.
5
Здесь, в тишине и сумраке, на меня навалилось ощущение тяжкой нереальности. До этой минуты я в суете и хлопотах о Петьке почти забыл, кто он такой. Казалось, просто мальчишка. Ну вроде неожиданно свалившегося на голову родственника. А теперь… неровно забухало сердце. Нас было здесь двое, и каждый был — я…И все же он был маленький, а я — взрослый дядька. И я отвечал за мальчишку.
Я начал сбивчиво, хрипловато даже:
— Вот что, Петя… Ты должен постараться ничему не удивляться.
— Ладно, — покладисто вздохнул он.
— Ты… слышал что-нибудь о машине времени?.. Да, ты ведь читал про нее у Герберта Уэллса, я знаю…
Он прошептал с явным предчувствием:
— Ну… и что?
— И вот, этот Полоз… он такую штуку смастерил… Петька дернулся и задал вопрос, совсем для меня неожиданный:
— Зачем?
— Ну… например, чтобы вытаскивать из прошлого таких вот талантливых певцов и заставлять их петь со своим хором. Он очень любит… пение мальчиков.
— И для этого построил машину? — почти весело и как-то по-домашнему изумился Петька.
— Да… Судя по всему, он сумасшедший.
— Разве бывают сумасшедшие изобретатели?
— Сколько угодно, — мрачно сказал я. — И плохо, когда они мерзавцы.
— И… — Петька наконец понял, притиснулся ко мне плечом. — Он, значит, и меня… Да?
— Да, Петушок.
— Но… — выдохнул он неуверенно. — Так ведь не бывает…
— В это трудно поверить, но это случилось, никуда не денешься… Завтра проснешься и увидишь, что это не сон.
Он повозился, зябко потер ноги и прошептал:
— Значит, я попал в будущее? — Да…
Он повозился опять и вдруг задумчиво и тихо возразил:
— Нет, наверно, это не Полоз сделал. Наверно, это я сам, когда скрестились рельсы…
Я не понял, но допытываться не стал. Главное, чтобы он скорее примирился с неизбежным. Я сказал неуверенно:
— Между прочим, здесь не так уж плохо…
Он спустил с камня ноги и толчком повернулся ко мне:
— Уже построили коммунизм, да?
— Ну… это не совсем так называется, но… здесь есть на что посмотреть. И порадоваться.
Петька замолчал надолго. Тревожно так. Я уже хотел окликнуть его. Но он вдруг спросил еле слышно:
— А я-то как? — Что?
— Кому я тут нужен?
Я решительно обнял его за плечи:
— Ты нужен мне, Петух… раз уж так получилось.
Он мягко, но решительно высвободился. Отодвинулся так, что я еле различал его в сумраке. Он сказал со звонкой слезинкой: