В самом деле, в центре медных узорчатых застежек были крошечные лица в обрамлении буклей. Но теперь уже не разобрать, чей портрет. Да и не важно. Вернее, не это важно.
— Салазкин, сядь, пожалуйста. Вот сюда, в кресло. И книгу возьми, вот так. Скорее.
Салазкин слегка испуганно послушался. Кинтель положил ему «Устав» корешком на коленку с коричневой родинкой-бородавкой, приоткрыл.
— Палец вот сюда, между листами… — И отошел, приглядываясь, как фотограф в ателье.
Салазкин смотрел с радостным непониманием: что, мол, за игра такая? Кинтель — руки в боки, прищурился. В нем разгорался азарт поиска и близкого открытия. И стало весело (хотя дело-то в общем серьезное).
— Наклони книжку чуть-чуть ко мне… Ага… И сядь строго, как… старая дама.
— Так? — Салазкин сделался словно деревянный.
— Вот-вот… Жалко только, что не похож ты на мою прапрабабушку.
— Пра… на кого?
— На мою прапрабабушку Теклу Войцеховну Винцуковскую… Между прочим, ее предки были графы в свите польского короля Стефана Батория… Можно я возьму это покрывало? — Кинтель кивнул на диван.
— Конечно.
Кинтель сдернул с дивана рыжий мохнатый плед, поднял Салазкина на ноги, двумя взмахами соорудил на нем длинную юбку. Снова опустил изумленного Салазкина в кресло:
— Сядь по-прежнему… Ага! Ну точно как на фото…
— Может быть, ты все-таки объяснишь… — робко начал Салазкин.
— Ага… Если все сойдется, дед будет потрясен…
— А… он кто, твой дедушка? — вежливо поинтересовался Салазкин. Спрашивать о сути дела он уже не решался. — Тоже потомок графов?
— Он медик… Сиди, сиди, я приглядываюсь… Раньше он был судовой врач, а сейчас заведует врачебными кадрами. А насчет графства… С одной стороны, выходит, — да. Со стороны матери. А по отцовской линии дальний предок был матросом… — Кинтель слегка потускнел, вспомнив о «Рафаиле». Но не надолго. Главное — книга!
Салазкин смотрел молча и вопросительно. Он мог, в конце концов, обидеться, раз Кинтель ничего не объясняет!
— Сань, я все расскажу!.. Чуть позже, ладно? Завтра же. А сейчас… понимаешь, я суеверный, сглазить боюсь. — Это он вроде бы и с шуткой объяснил, но на девяносто процентов всерьез.
— Ну хорошо… Можно я уже сниму эту юбку?
— Конечно! Спасибо, Сань… Я пойду, надо теперь срочно…
Салазкин встрепенулся:
— Я тебя провожу! С Ричардом. Ему все равно надо гулять.
— Но я не домой, а к… родственникам, на Сортировку. Тут рядом как раз остановка тридцать пятого…
— Ну, тогда до остановки… Можно?
— Ну конечно же! Идем!