– С чего бы мне грустить?- с улыбкой возразила Энджелина и подошла ближе.
Огромную кровать, украшенную затейливо вырезанными херувимами, прикрывал пышный полог из тончайшего светло-розового тюля, призванного служить защитой от москитов. Сейчас он был поднят, и Энджелина присела на край кровати. Взгляд упал на распятие, висевшее над кроватью. Как всегда, его вид подбодрил Энджелину.
– Как тебе мой выигрыш в карты?- Хлоя хитро улыбнулась.
Несмотря на болезнь, Хлоя часто улыбалась. Энджелина знала, какой отваги это требовало. Это служило еще одной причиной, по которой она скрывала свое горе. Как она может быть слабее своей младшей сестренки?
– Да, ты выиграла, но это было нечестно,- заявила Энджелина.- Белки укрыли у меня все козыри.
– Ты всегда так говоришь, когда проигрываешь. Но я не видела никаких белок. А ты Люки?
Молодая служанка со светло-коричневой бархатистой кожей поставила графин с водой на столик у кровати.
– Белок я не видела, мисс Хлоя, но мне пришлось отгонять от своих карт соек,- у негритянки был тихий, приятный голос.
Улыбка исчезла с лица Хлои, не успев появиться. Она протянула служанке чашку и блюдце:
– Я больше не в состоянии пить это. Энджелина взяла питье.
– Ты должна делать это, ma chere,- тихо, но настойчиво произнесла она.- Доктор Форстен говорит, что сердечное лекарство поможет тебе.
– Но я…
– Пей,- приказала Энджелина, поднося чашку к губам сестры.
Хлоя неохотно сделала глоток. Энджелина чувствовала, что ее сердце бьется так же быстро, как сердце Хлои, и, возможно, так же неровно. О, если бы чай из наперстянки мог принести облегчение и ей! Но, увы, чтобы исцелить собственную болезнь ей потребовались бы средства гораздо сильнее. Потребовалось бы чудо. Она была доброй католичкой и верила в чудеса. Каждый день во время мессы она молилась, прося о чуде. Конечно, Бог не мог отвернуться от нее. Несомненно, Он найдет способ освободить ее и Хлою. Энджелина надеялась, что это произойдет как можно скорее. Она не знала, сколько еще продержится.
– Вы выпьете чаи, - сказала Люки, - а я буду расчесывать вам волосы. Вы же знаете, как сладко спится после этого.
– Да,- заворковала Энджелина, обращаясь к сестре,- вот от этого ты точно не откажешься!
Синие глаза Хлои сощурились, в уголке рта показалась улыбка:
– Похоже, это le chantage.
Когда Энджелина услыхала слово шантаж, ее сердце бешено забилось. Ей был известен каждый оттенок, каждый нюанс этого понятия.
– Да,- согласилась она,- но шантаж во имя добра. - И добавила: - Поторопись, не то Люки передумает.
Хлоя одним глотком допила оставшийся чай и поморщилась.