Энджелина закрыла глаза, борясь с внезапно нахлынувшими слезами. Он манипулировал ею, хитро используя в своих интересах Хлою. Он никогда не угрожал открыто. О, нет, он был слишком хитер. Кроме того, предположение всегда страшнее прямой угрозы, ведь каждый волен толковать слова, как вздумается, ища в них потаенный смысл и надеясь, вопреки здравому рассудку, что все не так страшно, как кажется.
С самого начала он намекал, что, если он не будет делать, как он велит, если она откажется играть в его садистские игры, он ото шлет Хлою подальше, где, по его мнению, она будет получать лучшую медицинскую помощь Энджелина знала, что ничье благополучие кроме его собственного, его не занимает, что он намеревается разлучить их, чтобы наказать ее. Этой ночью он придумал новую, более жестокую угрозу. Он многозначительно заметил, что восемнадцатилетняя Хлоя стала совсем взрослой, а ее хрупкость, бледность и красота вполне способны привлечь мужчину… не говоря уж о богатом приданом, которое он предложит…
Не собирается же он выдать Хлою замуж?!
В очередной раз намек оказался страшнее, чем прямая угроза. Эта мысль настолько встревожила Энджелину, что она встала с постели. Как всегда, ночь она провела в одиночестве. Как всегда, он покинул не только ее постель, но и дом. Энджелина не знала, где он был, да ее это и не интересовало. Она никак не могла изгнать из своего сердца ненависть, хотя и знала, что это чувство не одобряет Бог.
Если бы не Хлоя, она не стала бы заботиться о своей внешности. Но он этого требовал. Как-то он признался, что женился на ней только из-за ее красоты. Ему хотелось иметь жену, которая привлекала бы других мужчин. Он гордился, что мужчины, как холостяки, так и женатые, украдкой поглядывают на нее. Иногда он даже заставлял ее флиртовать, хотя Энджелине это никогда не удавалось. Ей казалось, что мужчины видят ее насквозь. Хотя, возможно, и нет. Люди видят лишь то, что хотят видеть, и поэтому ни одна живая душа подозревала, что он - не тот обворожительный красавец, каким кажется.
Зачесав волосы настолько гладко, насколько позволяли непокорные завитки, Энджелина надела пышное платье из черного с белым газа. Его высокий ворот, отделанный кружевом, доходил ей до подбородка, скрывая багрово-синие царапины. Обычно он был более осторожен. Он прекрасно знал, как причинить боль, но не оставить отметин. Ему не пришлось приказывать, чтобы она прятала следы его прикосновений. Энджелина сама стыдилась их.
Спеша к Хлое, Энджелина чуть не забыла надушиться розовой водой, которую так любила ее сестра. Когда она открыла кобальтово-синий флакончик, повсюду распространился нежный аромат. Энджелина слегка подушилась за ушами. Хлое нравился этот запах. Она любила цветочные ароматы. По правде говоря, она любила все цветы - их хрупкость, красоту и запахи. Они ни разу не говорили об этом, но Энджелина подозревала, что девушка отождествляет себя с хрупким бутоном, обреченным на скорую смерть.