– Говори: «Радуйся, Гален, Господь с тобою, благословен ты…» - потребовал он. На его лице не дрогнул ни один мускул, а взгляд был пуст и непреклонен.
Несмотря на охвативший ее ужас, Энджелина покачала головой:
– Нет. То, чего ты требуешь, - кощунство.
– Я требую лишь того, что принадлежит мне по праву. Я - твой господин, твой Бог. Я - единственный, кто может спасти тебя.
– Нет, - проговорила она. - Тебе не спасти даже себя самого.
Ее ответ разозлил его. Энджелина заметила, что его змеиные глаза сузились.
– Говори,- приказал он.
– Нет.
Он не сводил с нее глаз. И вдруг улыбнулся на секунду превратившись в обворожительного мужчину, по которому тайно вздыхала добрая половина дам в городе, которым открыто восхищались все.
– В таком случае ты можешь помолиться своему Богу о Хлое. - С этими словами он повернулся и направился к двери.
– Нет! - в ужасе воскликнула Энджелина, осознав всю серьезность его угроз.
Он не остановился. Даже не взглянул на нее.
Когда его рука легла на ручку двери, Энджелина взмолилась:
– Не уходи! Я все сделаю. Я скажу, что ты хочешь. Только не трогай Хлою.
Гален повернулся. На его лице ясно читалось удовлетворение. Он лениво подошел к ней вплотную. Энджелина стояла на коленях, и он возвышался над ней, словно ликующий победитель.
– Радуйся, Гален,- подсказал он.
Она обещала ему произнести это. У нее не оставалось выбора. И все же слова застряли у Энджелины в горле. Наружу рвались рыдания. Она сморгнула слезы.
– Я не повторяю своих приказаний,- его лицо застыло.
– Ра… радуйся… радуйся… Гален… - произнося это кощунство, выговаривая его имя, она почувствовала, как что-то умерло в ней. Раньше она считала, что ему не выдумать ничего нового, чтобы унизить ее. Как же она ошибалась! Он заставил ее содеять самое страшное… Женщина продолжала, и монотонный звук ее голоса заполнял пустоту, царившую теперь в ее душе… - Радуйся, Гален, Господь с тобою, благословен ты…
Когда она закончила молиться, Гален стоял, самодовольно разглядывая ее. Снова он продемонстрировал свою власть над ней. Вновь заставил ее подчиниться. И все же он выглядел разочарованным. Разочарованным, ибо, в конце концов, сумел сломать ее, ибо она подчинилась, когда у нее не осталось выбора. Не произнеся ни слова, он вышел из комнаты.
Все еще стоя на коленях, Энджелина смотрела вслед мужу. Она ощущала, как в ней волной поднимается гнев. На этот раз это чувство не было целиком направлено на Галена. Теперь она ненавидела себя точно так же, как и его. Слезы, давно наворачивающиеся ей на глаза, теперь хлынули ручьем и потекли по щекам, одна из которых все еще горела от удара. Энджелина медленно согнулась и повалилась на пол, скрючившись, как ребенок в утробе матери.