— Привет, Адриан, — сдержанно улыбнулась я, надеясь остудить его дружеский пыл.
— Рад тебя видеть, — крикнул он.
Лучше бы не радовался так бурно. Я была уверена, что на меня смотрят все, кто находится в зале.
Я попыталась стать маленькой и незаметной. Хорошо еще, что пальто у меня коричневое, неброское.
Затем быстро — намного быстрее, чем собиралась сначала, — нашла то, что искала, и подошла к прилавку.
Адриан широко улыбнулся.
Если б не мое человеконенавистничество, пришлось бы признать, что он действительно очень мил. Если б еще не его чрезмерный энтузиазм…
— Ты где пропадала? — громко спросил он. — Я тебя не видел… больше недели!
Другие посетители перестали бродить между полок и дружно уставились на меня в ожидании ответа. Во всяком случае, так мне показалось, ибо чувствительность у меня была обострена до предела.
Я умирала от стыда.
— Значит, живешь себе своей жизнью и в ус не дуешь? — радостно продолжал Адриан.
— Ага, — промямлила я.
— А что случилось? — насторожился он.
— Продула уже все, — печально усмехнулась я.
Он поперхнулся от смеха.
— Да ты просто комик!
Я физически ощущала, как другие посетители сворачивают шеи, чтобы взглянуть на меня, и думают: «Она? Эта замухрышка? Он не ошибся? Уж на комика-то она совсем не похожа».
— Все равно приятно снова тебя увидеть, — продолжал трепаться Адриан. — Ну, и что мы будем смотреть нынче вечером?
При взгляде на мою кассету улыбка сползла с его физиономии, и он едва не швырнул мне в лицо выбранную коробку.
— «Четыре свадьбы и одни похороны»? Только не это!
— Именно «Четыре свадьбы и одни похороны», — твердо сказала я, щелчком посылая ему кассету через прилавок.
— Но, Люси, — взмолился он, решительно возвращая ее мне, — это же сентиментальная чушь. Уж я-то знаю! Может, лучше «Синема Парадиз»?
— Я его смотрела, — сказала я. — Между прочим, по твоему совету. В тот вечер ты не позволил мне взять «Неспящего в Сиэтле».
— Ага! — торжествующе протянул он. — А как насчет «Синема Парадиз», режиссерская версия?
— Смотрела.
— «Жан де Флоретт»? — с надеждой спросил он.
— Смотрела, — безжалостно ответила я.
— «Бабетта идет на войну»?
— Смотрела.
— «Сирано де Бержерак»?
— В чьей постановке?
— Выбирай любую.
— Все смотрела.
— «Сладкая жизнь»?
— Смотрела.
— А если что-нибудь Фассбиндера?
— Нет, Адриан, — возразила я, борясь с отчаянием, но стараясь говорить твердо. — Ты никогда не даешь мне выбрать то, что хочу я. Весь твой запас культовых и иностранных фильмов я уже пересмотрела. Пожалуйста, прошу тебя, можно я один разочек возьму что-нибудь легкое? И, пожалуйста, на английском языке, — поспешно добавила я, пока он не попытался всучить мне что-нибудь легкое на шведском (Ингмара Бергмана, например).